Не стану взрослой

Это еще кто? Конкурент? Не похоже. Стоят очень близко, но только потому, что иначе не удалось бы поговорить в этом шуме. Даже не обнимаются — это хорошо. Парню на вид лет двадцать. Здоровый такой, лицо широкое. Волосы длинные, вьющиеся. На черной футболке без рукавов какой-то сатанинский рисунок.

Так, энергетик отменяется. Иначе придется пройти возле этих двух и напомнить о себе, тогда Элле, должно быть, будет неловко. Если ей хочется поговорить с этим парнем — пусть говорит. Посмотрим, что будет дальше.

Следующая группа, названия которой Максим не разобрал (что-то по-английски), играла в точности то же самое, что и «Коллайдер». Теперь понятна истинная причина, почему публики так мало. Надо думать, половина из них — друзья музыкантов, которых пропустили на халяву.

Если у Эллы с этим парнем что-то серьезное — может, лучше уйти? Новую девочку найти не проблема.

Максим заставил себя смотреть на сцену и более не поворачиваться в сторону бара. Его хватило минут на пятнадцать, но это было не зря: когда он снова посмотрел в сторону Эллы, та стояла совсем одна, с баночкой коктейля в руке. Судя по лицу, ей было не очень весело, хотя поди разбери.

Подойти, спросить? Надо. Пора напомнить, кто ее сюда привел и за вход заплатил.

Максим подошел. Элла смотрела в сторону.

Он достал КПК, написал: «Хочешь побыть одна?» Поднес к ее лицу.

Элла посмотрела ему в глаза и вяло пожала плечами.

Он написал: «Все нормально?»

Она достала свой мобильник и набрала без знаков препинания: «Да наверно я не знаю».

Максим уже писал новое сообщение, но Элла опередила:

«Пойдем поближе там сейчас «пластика»».

Максим не очень понял эту мысль, но просьбу девушки выполнил.

Он встал на прежнем месте, недалеко от сцены, прижавшись к Элле сзади и сложив руки на ее животе. Она не возражала — и сама теснее прижималась к нему, будто надеялась спрятаться в нем.

Группа «Пластика» оказалась настоящим гвоздем концерта. Во-первых, у микрофона очень милая девочка с волосами серебристого цвета, отлично владеющая стройным телом и мощным голосом, во-вторых, название отсылает и к группе Elastica, и к изящным танцевальным движениям грациозной вокалистки, и к пластиковой, искусственной жизни современных городов. И в-третьих, сама музыка. В отличие от остальных групп, «Пластика» сделала ставку не на тяжеляк, а на баллады. Никаких квинт, только переборы, поверх которых прекрасно слышно каждое слово:

Иглы ржавые обиды

Я из сердца извлекала.

В глубине своей квартиры

Молча кровью истекала.

Сжата бритва в пальцах тонких,

Как ответ на все вопросы.

Перестала быть ребенком,

Но уже не стану взрослой.

Никогда не стану взрослой…

Таким был припев песни, что вызвала у Максима самый настоящий транс. А вернее сказать, провал в какую-то черную дыру. Все это — музыка, вокалистка в черных чулках в крупную сетку, ее музыканты с длинными косыми челками, публика, зал с белыми колоннами — не окружало теперь Максима, а оказалось внутри него, вместе с ощущением непередаваемой, ни с чем не сравнимой печали. И он больше не сердился на Эллу за то, что она его оставила надолго.

Песня «Не стану взрослой» оказалась последней в сет-листе. Новая пауза в концерте: группа сматывает шнуры и зачехляет инструменты, их место занимает другой ансамбль. Публика отползает от сцены обратно к столикам, пиву, орешкам и пепельницам.

— Ты плачешь? — удивленно спросила Элла, повернувшись к парню. Она тоже плакала.

— Отличная группа, — прошептал он, хотя плакал вовсе не из-за музыки.

— Да, ничего. Я их всех знаю. Классные ребята. — Она помолчала и призналась вдруг: — Я пришла только ради них. Больше тут некого слушать.

— Так может, повалим отсюда?

— Ну… не знаю… ты же деньги заплатил.

— Не надо жалеть моих денег. Пойдем.

В фойе Максим снова увидел их, тех самых девчонок и того самого парня. Элла помахала им рукой на ходу. Ее спутник встретился глазами с парнем в черной футболке. Тот глядел с любопытством. Максим отсалютовал ему ладонью. Парень усмехнулся.

С наступлением темноты стало ощутимо свежее, но не прохладнее. Можно было шагать, не торопясь, и наслаждаться каждым шагом. Впрочем, Элла шла медленно вовсе не поэтому: ее сморило от выпитых за день слабоалкогольных коктейлей. Максим и сам чувствовал себя утомленным.

— Элла, ты устала. Ты, наверное, далеко живешь. А я — тут поблизости. Пошли ко мне.

— Угу, — ответила она. — Макс…

— Да?

— Извини, что… — она запнулась, подбирая слова.

— Нет, не надо ничего объяснять. Ты не обязана. Один вопрос: тот, здоровый, волосатый, — это кто?

— Мой бывший парень. Пашка.

— И что ему было надо? Качал права?

— Нет… просто поговорили.

И поэтому ты была такая грустная? Что-то ты темнишь, подумал Максим.

— Он точно тебя не обидел?

— Ему это не надо. Он сейчас с другой.

Тогда все ясно.

— Макс…

— А?

— Прости.

— За что?

— Я сказала Пашке, что ты мой парень. Чтобы он оставил меня в покое со своими разговорами.

Максим поцеловал ее. Элла благодарно улыбнулась.