Не стану взрослой (окончание)

— Слово “прощать” тут не подходит. Я не то чтобы рассердился — мне просто вдруг стало очень-очень больно. Почему она это делала за моей спиной? Неужели нельзя было нормально объяснить: давай разойдемся, мне с тобой плохо?! А еще было больно, что она столько времени меня обманывала, а я и ни сном ни духом. Да и вообще, как-то все это было нехорошо. Я знал, что у Паши была постоянная девушка, — что же его на чужих-то потянуло? Нет, ну я понимаю, приключений всем хочется, но вообще-то, если уж на то пошло, спать с девушкой друга — страшный моветон. Вот. Наши отношения с Алиной и так на ладан дышали, а после этого я с ней уже не мог быть вместе. Она мне писала, звонила. Я не отвечал и трубку не брал.

— Ты сказать-то что пытаешься? — хмыкнул Максим. — Подумаешь: баба изменила. Тоже мне, история!

— Так это еще не конец. Я потом уже узнал, причем совершенно случайно, что тут не все так просто. Что Паша как-то раз на неделю уезжал в Петербург, как раз в один из тех дней, когда Алина сказала, что будет ночевать у подруги, а сама якобы ночевала у Паши. Вот. И это была моя первая зацепка. Провел собственное расследование, опросил всяких третьих лиц…

— Зачем? — перебила Валя.

— Просто из любопытства. Ничего не поделаешь: математический склад ума, люблю во всем точность. По всему выходило, что Алина меня обманула. И с Пашей у нее ничего не было с вероятностью около восьмидесяти семи процентов. Вот. Или все-таки что-то было, она просто преувеличила масштабы. Но скорее всего — она просто все придумала. А Пашу попросила, чтобы он ей подыграл.

— Зачем? — опять спросила неугомонная Валя.

— Фокус вполне в ее духе — надеялась таким образом меня вернуть. Чтобы я ревновал. Чтобы захотел за нее побороться. Вот.

— А ты и руки опустил, — подвела итог Иришка.

— Да, а почему нет? Она помогла мне понять, что эти отношения с ней мне совершенно ни к чему, как и она сама. А как было на самом деле — уже все равно. Много будешь знать — плохо будешь спать. Мне вот приятно верить в то, что все-таки у нее с Пашей ничего не было. Может, конечно, самообман… Ну и что?

Элла продолжала беспокойно ерзать. Максим притянул ее голову к своей и снова впился в губы. Ему хотелось делать это долго, на виду у всех. Сквозь жаркий поцелуй он уловил звонок в дверь, но не придал этому особого значения. У него отчего-то кружилась голова — то ли от пухлых губ Эллы, то ли от капелек вина, попавших ему на язык из ее большого, развратного рта. Впрочем, такое он и раньше за собой замечал: когда долго находился в компании пьющих людей, то рано или поздно начинал чувствовать, будто и сам немного пьян. Какая-то подсознательная мимикрия.

— Кто там еще? — недовольно произнес Костя. — Опять, что ль, мы громко себя ведем? Вроде нет. Вадим, сходи, разберись.

— А че я? — недовольно буркнул тот.

— Ну, если это соседи, пошлешь их всех к херам. Ты умеешь.

Вадим передернул плечами:

— Ну, ладно… — и потащил свое тело, “прокачанное” печеньем и кока-колой, к двери.

Максим продолжал целовать Эллу, пока не обнаружил вдруг, что в комнате стало как-то подозрительно тихо. Тогда он заставил себя оторваться от нее. И обнаружил, что в комнате находится Карина. Она стояла в дверях, но как только Максим встретился с ней взглядом, девушка отвернулась и вышла в прихожую. Негромко хлопнула дверь.

Вот так: зашла и тут же вышла. Вряд ли кто-то, кроме Константина, вообще понял, что произошло.

Лучшее, что мог сделать Максим в такой ситуации, — сидеть за столом как ни в чем не бывало, ведь все равно уже ничего не изменить, но ему почему-то захотелось столкнуть Эллу с колен, встать, выйти в свою комнату. Лучшее, что могла сделать Элла, — ненадолго оставить его в покое, но она почему-то пошла за ним.

Максим приложился щекой к оконному стеклу. Лицо его горело, а стекло было прохладным.

Элла положила руки ему на плечи. Максим обернулся к ней. Ему вдруг захотелось со всей силы врезать ей ладонью по щеке. Испугавшись самого себя, отогнал эту мысль. Мягко оторвал руки Эллы от себя:

— Оставь меня. Хочу побыть один.

Она вышла.

Он свалился на кровать лицом вниз, воткнул в уши затычки-наушники и включил первое, что попалось, — песенку в стиле эмо-панк с агрессивным проигрышем вместо припева.

Во тьме по улицам пустым

Бредет он мрачный, словно тролль,

Мальчишка с именем простым.

Среди друзей он не король.

Из-под растрепанных волос

Отчаянных не видно глаз.

Никем не узнанный пророк —

Пока еще один из нас.

Бушует новая война,

Идут дожди, бегут года.

В душе подростка тишина

И безразличья пустота.

Он мир познать еще не смог

И очень одинок сейчас,

Никем не узнанный пророк

Пока еще один из нас.

Мир будет в хаос погружен,

Когда придет последний срок,

Но над неистовой толпой

В огне появится пророк.

Утихнет ярость в тот же миг,

Остынет боль, утихнет страх,

И мы увидим новый мир

В его отчаянных глазах.

Песня понравилась. Максим поставил ее на повтор и слушал много раз подряд, уткнувшись в подушку.

***