«Не стояли звери около двери...»

Мысль о том, что Тэрраг метит на его должность, угнетала командора. Дигга постоянно был начеку, подолгу - если позволяла боевая обстановка - думал, прежде чем принять какое-либо решение, взвешивал каждое свое слово. Он так и не дал Тэррагу повода усомниться в его, командора, компетентности.

«А если сейчас я ошибаюсь? - подумал Дигга. -Если по восточному побережью все же нельзя незаметно пройти? Мы потеряем на попытку часа два-три. Это еще

одна задержка на маршруте, и задержка по моей вине. Конечно, надбригадир об этом узнает сегодня же. Тут уж Тэрраг постарается, отстучит в штаб немедленно, не упустит случая подставить мне ногу».

«Ну, уж нет, - Дигга зло скрипнул зубами. - Этому не бывать! Подставляться я не буду».

Он обвел взглядом замершие в напряжении лица десантников и чуть слышно сказал:

- Первый взвод охватывает поселок слева, третий - справа. Взвод Рогга - за мной. Группа обеспечения -подготовить наномаскировку. Сигнал к атаке - зеленая ракета.

Ветви кустарника слегка качнулись - как будто их тронул ветер - и бесшумными тенями скользнули влево и вправо ребята из взводов надротмистров Юггра и Сургга.

«Гвардейцы, - довольно улыбнулся Дигга, -гордость Десанта!»

Нет, чтобы там не говорили психологи о человеческом факторе, о низкой надежности человека как звена в сложной системе, за этих парней командор был спокоен: его бойцы в трудную минуту не подведут. Он знал, что по команде десантники сомнут любого врага, уничтожат любое препятствие, пусть даже и ценой собственной жизни. Дигга не раз мысленно сравнивал себя с мозгом, а своих парней - с крепкими мускулами. То, что он стал во главе гигантской неодолимой силы, наполняло сердце командора ликованием и гордостью. Когда Дигга видел пылающие форты и поселки противника, черные обугленные вражеские танки, поднятые руки пленных, его так и распирало от восторга - безмерной радости за свою родину, сумевшую подняться над множеством полудиких человеческих рас, гордости за своих железных парней, не знавших, что такое нерешительность, сомнения, упреки совести. В такие мгновения он едва сдерживал себя, чтобы в полный рост не подняться на бруствер окопа, под пули и стрелы туземцев и не запеть во весь голос самую прекрасную песню в мире - национальный гимн его страны. Сдерживался потому, что должен был оставаться образцом для солдат: выдержанным, спокойным, невозмутимым - таким, каким ему предписывал быть устав.

Когда до округлых тростниковых хибар оставалось шагов тридцать - джунгли подходили почти к самым стенам домов, и можно было незамеченным подойти к поселку едва ли не вплотную, - Дигга медленно поднял руку с ракетницей. Мгновением позже шипящая зеленая комета разрезала надвое розовое утреннее небо над поселком.

Еще секунду мир оставался прежним: тихое солнечное утро, парящие в воздухе птицы, высматривающие добычу в джунглях, квакающие в поросших тиной омутах лягушки, сонные лемуры, вяло перебирающие лапами среди ветвей.

И вдруг все изменилось. Утро разорвалось надвое, оставив в прошлом тишину и покой, превратившись в тысячи новых движений, звуков и запахов. Рванулись прочь испуганные птицы, замолк многоголосый лягушиный хор, растворились в сумраке листвы белосерые тела лемуров. Словно грибы после обильного осеннего дождя, среди спутанных зеленых зарослей кустарника поднялись коричневые каски десантников, и не спеша, развернувшись в цепь, двинулись вперед, к поселку. Стремительно взвились в небесную высь наноснаряды, создавая огромный маскировочный купол. Теперь внутри огромной десятимильной полусферы над поселком могло происходить что угодно: для любого спутника-наблюдателя в течение следующих трех суток окрестности будут иметь прежний вид.

Ослепительно блеснули синие молнии огнеметов, полыхнули соломенные крыши ближних домов, сквозь сплетенные из ветвей стены лениво просочились первые струйки черного вонючего дыма.

Игравшие среди хибар мальчишки испуганно сбились в кучу и широко открытыми от ужаса глазами на медленно приближающуюся цепь десантников в пятнистых маскировочных комбинезонах. Они впервые в жизни видели белых людей.

Сразу несколько шипящих лучей ударили в этих, так толком ничего и не успевших понять ребятишек с оранжевой кожей, и в мгновение ока превратили их в катающиеся по синей грязи пылающие и вопящие комья...

А десантники были уже в поселке. Они рассыпались среди тростяных лачуг, распахивали плетеные двери, и, встав на пороге, в упор выжигали медлительных и неуклюжих спросонья аборигенов. По окружности поселка захлопали разрядники - стрелки из взводов Юггра и Сургга замкнули кольцо вокруг пылающих домов и неторопливо, как на занятиях в тире, расстреливали пытавшихся прорваться в джунгли оранжевокожих.

«Пожалуй, с нашей стороны обойдется без потерь», - довольно улыбнулся Дигга, вытер рукавом пот со лба и огляделся по сторонам.

Он стоял почти в самом центре поселка. Справа догорали ветхий навес и сваленные в кучу деревянные мотыги, слева, весело потрескивая, пылали тростниковые дома. Жирный черный дым стелился по земле, лез в глаза.