Не стоит любить лжеца (ЛП)

— Детка, я, бл*дь, так кончу, — его голос стал очень грубым. — Презервативы. В тумбочке. — Его член целенаправленно рвался к ней, он хотел её рот на себе. Или же он хотел оказаться в её тесной, мокрой киске.

Она потянулась и дотянулась до тумбочки. Неуклюже Кеннеди достала презерватив. И раскатала на нём несколькими секундами позже. Его руки обхватили её бёдра. Он приподнял Кеннеди вверх, а затем дюйм за дюймом опустил её на всю длину члена.

Её губы приоткрылись. Её стоны лучшая музыка, которую он когда-либо слышал. Вверх-вниз — она объезжала его, а его хватка на ней лишь усиливалась. Её тело было тёплым влажным раем. Достаточно тугим, чтобы свести его с ума.

Реми увидел, как удовольствие охватило её. Её губы приоткрылись, когда голова слегка наклонилась набок и она выкрикнула его имя.

Он врезался в неё быстрее, сильнее, заставляя её оргазм длится и длится, чувствуя сокращения внутренних мышц вокруг члена, и она толкнула его за край. Отправляя в сладкое забвение, когда оргазм обрушился на него.

Его сердце загрохотало в груди. Кеннеди упала на него сверху — все эти шёлковые конечности и сладкая клубника. Осторожно, он выполз из-под её тела и стянул презерватив. Он направился в ванную и вернулся к ней с тёплым полотенцем. Она улыбнулась ему, когда он аккуратно её очистил, а потом вернулся обратно к ней в постель.

И только для того, чтобы притянуть её в свои объятья, Реми задался вопросом…

«Какого хера я творю?»

Он не проводил ночи с любовницами. Не сближался достаточно близко, чтобы установить какую-либо связь.

«Это не считается. Кеннеди попросила остаться здесь, потому что была напугана. Это не одно и то же…»

Только… Он смог выйти из комнаты. Он мог бы спать на диване. Мог бы оставить её одну. Но вместо этого Реми понял, что прижимает её ещё ближе к себе и спрашивает:

— Почему год?

— Потому что я устала от мужчин, которым нужны деньги моей семьи или её имя, или…

Он рассмеялся в тот момент, когда его пальцы заскользили по изгибу её бедра.

— Мужчины просто хотят тебя. Точка.

— Нет, — печально. — Я сталкивалась с этим раньше. Они притворяются заинтересованными, но дело просто в деньгах. Не во мне.

Он не купился.

— Тогда они, должно быть, дураки.

Мягкий смех.

— Да так и есть, — её рука прижалась к его груди. Это ощущалась так правильно. — Через некоторое время я поняла, что лучше быть одной, чем делиться собой с кем-то, кто рассказывает тебе сладкую ложь, которую ты так хочешь услышать.

Его сердце дёрнулось. Дерьмо. Дерьмо. Она, должно быть, почувствовала и произнесла:

— Реми? Всё в порядке?

Нет, не в порядке.

— Что было иначе? Почему ты подошла ко мне в бальном зале?

— Потому что ты посмотрел на меня, и я увидела желание. Я посмотрела на тебя и почувствовала то же самое. Я никогда не была той, кто мгновенно привлекает внимание, но ты был другим.

Он взглотнул и потянулся, чтобы выключить свет. Весь свет в доме был привязан к его телефону. Так что быстрый взмах заставил их погрузиться во тьму.

Она прижалась к нему. И ему это понравилось. Понравилось то, как она ощущалась и пахла. Понравилось её мягкое дыхание.

— Ты когда-нибудь влюблялась, Кеннеди? — этот вопрос случайно слетел с его губ.

— Думала, что да. Давным-давно. В парня, с которым выросла. Он казался идеальным, но потом… однажды просто ушёл. Ему было необходимо сделать выбор, но он выбрал не меня, — пауза. — А что насчет тебя?

Он смотрел во тьму.

— Я никогда не был влюблен, — потому что никогда никому не позволял стать настолько близким, чтобы по-настоящему узнать его. Возможно из-за того, что боялся того, что подумает о нём любовница, если в действительности увидит настоящего мужчину под всей этой ложью.

— Расскажи мне секрет, — нежно призвала она, когда тишина между ними растянулась. — Я рассказала тебе обо всем. Расскажи мне кое-что. Дай мне что-нибудь.

Он повернул голову. Её рука всё ещё находилась над его сердцем — это мягкое прикосновение было похоже на клеймо. Знак, который залез глубоко под его кожу.

«Что она со мной делает?»

— Какой секрет ты хочешь? — Реми не был уверен, что рассказать. Она закидывала удочку? Ищет что-то, что сможет использовать против него?

— Что-то, что ты никому не рассказывал.

Отлично.

— Я ненавижу Рождество.

Он почувствовал, как она начала удивляться.

— Ненавидишь? Почему?

— Потому что мои родители были убиты за две недели до Рождества. И мне пришлось пялиться на грёбаную елку в моём доме после того, как я похоронил их. Я должен был найти их грёбаные подарки. И мне пришлось быть одному.

Дерьмо. Как только он произнёс эти слова, Реми сразу же пожелал их вернуть. Он не хотел рассказывать ей об этом. Не хотел…

Она придвинулась ещё ближе к нему. И оставила нежный поцелуй на его губах.

— Мне жаль.

Его сердце заколотилось быстрее, а мышцы напряглись.

— Не ты это сделала. Тебе не следует сож…