Не стреляйте в любимого

Первая стадия внушения: «Я не хочу в клуб, я не хочу в клуб, я не хочу в клуб…» Вторая: «Я не напился, я не напился, я не напился…»

Дима не торопился, пил понемногу, вдумчиво, не безобразничал, но тогда почему его штормит? Он сидел в свой лаунж-зоне, диван мягкий, удобный, ощущение такое, как будто плывешь по беспокойному морю. А вокруг волны — в виде людей. И музыка грохочет — прямо гром и молния.

Все-таки набрался он. Говорят, алкашу много не надо. Может, у него уже зависимость? С его-то стажем это, в общем-то, неудивительно. А ведь он действительно не хотел в клуб. Не хотел, но заставил себя туда отправиться. И цель у него была весьма уважительная. Он хотел узнать, врала Лика или нет. Она говорила про большеносого, который следил за ней.

Лика не врала. Нашел он в толпе знакомого типа. Сидит с каким-то хмырем за столиком, время от времени посматривая на него. То в туалет выйдет, то на второй этаж поднимется, и всегда проходит мимо Димы. Наблюдает, подслушивает. Но ничего не делает. Нет у него команды на зачистку, значит, бояться не-чего.

Но кто он, этот тип? На кого работает?.. В принципе, ответ у Димы имелся. Кто угрожал Роме? Игнат Шапиров. Кто мог его похитить? Он же. Значит, большеносый работал на него. Но ему нужны были не догадки, а доказательства. А как их добыть? Взять большеносого за жабры? Но уж больно внушительно смотрится противник, на таком и зубы можно обломать. Тут группа поддержки нужна, есть у Димы один знакомый, который мог помочь, но пока с ним свяжешься, пока договоришься… Да и не скажет ему ничего большеносый. Или в партизана станет играть, или дурака включит.

Дима поймал себя на том, что пристально смотрит на большеносого. Нельзя выдавать себя, но он, похоже, забыл об этом. А когда хватился, было уже поздно. Атлет столкнулся с ним взглядом, но задерживаться не стал, скользнул мимо. И виду не подал, хотя выводы наверняка сделал.

Дима презрительно усмехнулся, глядя на него. Ну, вычислил он «казачка», и что? Не будет его, появится кто-то другой… А если появится та самая крепенькая красотка, о которой говорила Лика? Дима не должен знать ее в лицо, и она спокойно может наблюдать за ним… А он действительно не знает ее в лицо. Но так можно позвонить Лике, она даст более подробное описание. Почему бы не подснять эту мисс, изображая при этом полное неведение?.. А ведь это идея… Но для начала нужно вспугнуть большеносого. Дима кивнул, собираясь жечь его взглядом.

Решеток на окнах нет, но ставни закрываются наглухо. И дверь запирается изнутри так, что снаружи ее не откроешь. Люба обошла весь дом, осмотрела и закрыла каждое окно. Она торопилась. Солнце еще не зашло, но ощущение такое, что над миром сгустилась тьма, еще немного, и на охоту выйдут вамиры и прочая нечисть. А лезть упыри будут из темной башни. Люба должна была защитить себя.

Это все из-за Игната, с его детской фантазией любителя взрослых игрушек. Он вроде бы извинился, но домой не отпустил. Вернее, сказал, что Люба свободна, но ворота не открыл. А другого пути на свободу нет. Даже если она найдет лестницу и сможет перелезть через забор, уйти ей не дадут. За ней следят, за ней крадутся. И Шапиров никогда не бывает один. Там, в башне, Люба его оттолкнула, но сбежать не смогла: охрана тут как тут.

Вот и сейчас дверь заперта, а вокруг дома кружит мордастый тип с рацией в руке. Белая рубашка, черные брюки, на поясном ремне пистолет в открытой кобуре. Он уже предупредил — выходить нельзя, а высовываться из окна нежелательно. А Люба совсем не прочь была прогуляться вдоль пруда. Даже в тюрьме у заключенных бывают прогулки. Но мордастый охранник начеку.

Что-то случилось в игрушечном царстве Игната Шапирова, если он уже не может позволить пленнице свободно разгуливать по территории. Но вряд ли к нему пожаловал прокурор с проверкой. Может, отец приехал, мать или кто-то из важных знакомых.

Люба стояла у окна. Особняк Шапирова скрывался за деревьями, за купальной пристройкой, а передний двор и вовсе не просматривался. Кто там, что?

Она уже собиралась уходить, когда заметила какое-то движение. По дорожке в сторону пруда шли люди. Расстояние приличное, к тому же мешали кусты и деревья, но Люба, тем не менее, поняла, что процессию возглавляет женщина. Высокая, красивая, вся в белом. То ли блузка с юбкой на ней, то ли платье. Моложавая, но не молодая. Рядом с ней шла такая же видная блондинка в светлом брючном костюме. Игнат шел рядом с женщиной в платье, она ему что-то говорила, он внимательно слушал. А вторая шла и смотрела по сторонам, что-то собачье-сторожевое в ее движениях.

Уж не мама ли к Игнату пожаловала? Насколько Люба поняла, он жил в доме, который оставили ему родители. Наверняка у них новый дворец, но, видимо, мать Игната до сих пор считала его усадьбу своей собственностью. Потому и походка у нее хозяйская. А может, она осматривала территорию, которая досталась ей после боя с Леной, которая также была здесь полной хозяйкой.