Не суди по оперению

– Я не позволю вам прирезать бедное беззащитное животное ради черт знает какого ритуала вуду.

Алекс еще никогда ни с кем не вступал в перепалку. Конечно, он, как и все вокруг, имел свое мнение. Свои ценности. Свои убеждения. Но если он становился свидетелем какой-нибудь неприятной сцены, то не вмешивался. Он, как почти все, делал вид, что не замечает. Возможно, он чувствовал себя смешным, слабым, не имевшим права соваться в чужие дела. Возможно, трусил. Во всяком случае, он никогда не обращался к человеку, слишком громко разговаривавшему в поезде, с просьбой замолчать, когда его толкали, то извинялся сам, и не возникал, если ему неправильно давали в магазине сдачу. Родители приучили его сидеть тихо и не высовываться.

Однако сегодня он вмешался. Встал, чтобы бороться с несправедливостью. Он было спохватился, что подумают о нем родители, но улыбнулся, вспомнив, что это уже не имеет значения. Он жил не для них, не для других людей. Он жил теперь для себя. И этим он был обязан исключительно Максин. Первый раз в жизни он был горд собой и не чувствовал себя виноватым. Одно только его огорчало: его перерождение произошло в фургоне с этой ведуньей, убийцей невинных цыплят.

– Он абсолютно сумасшедший, – констатировала ясновидящая, обращаясь к Максин.

Максин лишь пожала плечами.

– Скорее – лицо заинтересованное.

И она повернулась к Алексу.

– Я и не знала, что ты так близко к сердцу принимаешь заботу о животных. Это очень хорошо. Люди, которые не любят животных, не могут любить людей. Напомни мне рассказать тебе, как я однажды проникла ночью в одну лабораторию, чтобы освободить бедных зверюшек, служивших подопытными кроликами.

Максин переключила внимание на мадам Плутон.

– Вы меня разочаровали. Я держала вас за ответственную ясновидящую. Разве в моральном кодексе медиумов нет пункта, запрещающего причинять мучения животным?

– У медиумов нет морального кодекса.

Максин была озадачена таким ответом.

Ведунья поняла, что она влипла. Едва они вошли, как она почувствовала, что с ними будет непросто. Парень неисправимый скептик, а старушка, хоть и более вменяемая, но с большими странностями.

Мадам Плутон постаралась пронзить их взглядом. Не тут-то было. Они словно стали непроницаемыми. Устав от попыток повлиять на них, она откинулась на спинку стула.

– Я и не собиралась резать Реми.

– Реми?

Мадам Плутон указала пальцем на цыпленка, который, уже давно пытаясь выскользнуть, рванулся к краю стола.

– Это мой волшебный помощник. Я гадаю на перьях. Читаю по ним будущее.

На Максин это, видимо, произвело впечатление.

Воспрянув духом, ведунья пояснила:

– Редко кто этим владеет. Хотите посмотреть, как это делается?

– Очень! Почту за честь.

И Максин толкнула локтем Алекса:

– Как нам повезло! Не каждый день встретишь гадающую на перьях.

Мадам Плутон ловким движение ухватила цыпленка, готового соскочить со стола. Она осторожно, но твердо потянула за одно перо и вытащила его. Птица покорилась судьбе и лишь слегка пискнула. Однако затем ведунья снова схватила нож, и Алекс засомневался, не была ли вся эта история с гаданием на перьях выдумана, чтобы все же прикончить беднягу. Но мадам Плутон отпустила наконец цыпленка и принялась кромсать на мелкие кусочки перо. Она так рьяно предавалась своему искусству, что у нее над верхней губой проступили капельки пота.

– Я вижу две дороги.

Алекс не мог удержаться, чтобы не прошептать Максин:

– Я же говорил, что навигатор полезнее.

Ни ведунья, ни старая дама не обратили на его слова никакого внимания.

– Я вижу две дороги. Ту, которая вам предназначена, и ту, по которой вы идете. Противиться истинному порядку вещей всегда чревато…

– Ваша точка зрения слишком банальна для медиума, – оборвала ее Максин.

– Вы на перепутье. И решение, которое вы должны принять, будет иметь очень важные последствия. Вы проделали длинный путь, но еще не завершили его.

Ведунья повернулась к Алексу и пристально посмотрела на него своими черными глазами без зрачков.

– Вы тоже.

– Я?

Он тут же разозлился на себя за то, что был так наивен.

– Вы раскрываетесь, как цветок, пробивающийся сквозь асфальт, преодолевая трудности. Вы знаете, чем хотите заниматься в жизни?

– Не вполне. Нет.

Никаких определенных планов у него не было. Он учился там, куда его отправили учиться. На юриста. Выучивал наизусть все, что требовалось, особо не вникая. Юриспруденция была хороша тем, что это наука ясная, четкая и точная. Ты либо имеешь право, либо не имеешь. Но тут было и свое неудобство. Отсутствовала свобода, возможность мыслить иначе. Проще говоря, юриспруденция не оставляла места фантазии. Раньше подобная перспектива не представляла для него проблемы, но теперь он смотрел на вещи иначе.

– Вы куколка на пути превращения из кокона в бабочку.

– Вы сейчас рекомендуете мне стать энтомологом?

– А вы неотесанный молодой человек.

– Мне кажется, я не был невежлив.

– Нет. Я хочу сказать, что вы как будто еще не отесанный камень, необработанный бриллиант. Пока еще ничего непонятно с вами, но затем, как после огранки алмаза, ваша подлинная индивидуальность засверкает при свете дня.