Не суди по оперению

– Конечно. А господин Ламурё оправдывает свою фамилию.[25]

– Это почему?

– Потому что он влюблен в вас, разумеется.

Максин вытаращила глаза.

– Черт-те что придумал!

Она плотно прижалась к спинке сиденья, надувшись, как двенадцатилетняя девчонка, с которой говорят о мальчиках.

– Ты несешь полную ахинею, – продолжила она, пытаясь сдержаться.

– Но он создал ради вас комитет «Спасем Максин». Он без конца шлет вам СМС. Судя по всему, вы часто играете с ним в триктрак.

– А что мне делать, если он все время просит поиграть с ним!

– И что, по-вашему, это ничего не значит?

– Значит! Что он любит играть в триктрак.

Алексу нравилось приставать таким образом к Максин. Он с удовольствием смотрел, как она краснеет и пытается это скрыть.

– А этот его душераздирающий крик по радио: «Не обижайте мою Максин!», – передразнил Алекс, делая ударение на мою. – Вы его Максин.

– Никогда в жизни!

И старая дама, приняв оскорбленный вид, демонстративно отвернулась от Алекса и уставилась в некую точку на горизонте, которая невероятным образом ее заинтересовала.

Алекс, торжествуя оттого, что ему удалось выиграть этот словесный поединок, достал из бардачка CD-диск и вставил в автомагнитолу. Зажигательный голос Глории Гейнор заполнил салон «Твинго».

Максин искоса глянула на Алекса. Она была разобижена, и не собиралась так быстро переставать дуться. Но музыка уже действовала на нее. Она начала покачивать в такт ногой. Алекс делал вид, что ничего не замечает. А когда Глория дошла до припева I will survive[26], он начал подпевать, сначала тихо, потом все громче и громче. Побежденная Максин сдалась. Она повернулась лицом к нему и запела. Алекс прибавил громкость. Глория пела во всю мощь, так что трещали колонки, похититель и его жертва тоже распевали во все горло, путая слова. Максин хлопала в ладоши, Алекс поводил плечами и похлопывал пальцами по рулю.

Никогда еще в «Твинго» не было так весело.

29

Благодаря умиротворяющему вмешательству Глории Гейнор, на душе у присутствующих вновь стало тепло, а настроение было на отметке «ясно». Беглецы решили перекусить и съехали с регионального шоссе в сторону небольшого городка.

Алекс ничего не ел со вчерашнего дня, и его желудок настоятельно требовал еды, чего с ним не было уже долгие месяцы. С самого начала депрессии он испытывал отвращение к пище, которое убивало всякий аппетит. Сегодня он был голодный как волк, и это его радовало.

Максин, пожелавшая сама выбрать ресторан, предпочла паб.

– Там можно и поесть, и выпить, – так объяснила она свой выбор.

– Но поесть и выпить можно в любом ресторане.

– Да, но в пабе подают хорошее пиво.

– Мне казалось, вы пьете виски.

– Я стараюсь расширять свои горизонты.

– Ах да, как же я забыл, это то, что рекомендуют Далай-лама и Кунг-Фу Панда…

– Наконец что-то застревает у тебя в голове!

Максин уже направлялась к столику, на который им указала рукой официантка в джинсах и футболке. Алекс пошел за ней, оборачиваясь направо и налево, желая проверить, не узнал ли их кто-нибудь. Максин это заметила.

– Великое преимущество пабов в том, что тут темно. Значит, у нас больше шансов остаться незамеченными.

– Не забывайте, что мы должны выглядеть как «обыкновенные люди».

– Я-то выгляжу как «обычный человек», а вот ты, постоянно оглядывающийся по сторонам, сильно смахиваешь на типа, которого разыскивает полиция.

– Так меня и разыскивает полиция!

– О том и речь.

Максин положила конец дебатам, вооружившись меню.

– По вторникам в доме престарелых всегда дают спагетти под соусом болоньезе.

– Но спагетти под соусом болоньезе – это вкусно.

– Я их ненавижу.

– Нам повезло. Сегодня пятница.

– Что я действительно ненавижу, так это повторение. Что за интерес заставлять нас есть по вторникам одно и то же блюдо? И я еще тебе только про вторник рассказала, но еда одинаковая во все дни недели. Никаких сюрпризов, приевшийся вкус спагетти под соусом болоньезе и чавканье жующих стариков.

Алекс стал изучать меню, чтобы не представлять себе эту картину. Больше всего ему не хотелось терять вновь появившийся аппетит. Вдруг его посетила одна мысль, когда он увидел, какие предлагались блюда:

– Уж коли нас могут арестовать и упечь в тюрьму, я предпочитаю как следует воспользоваться своими последними обедами на свободе!

– А я перед возвращением в дом престарелых… Ведь в тюрьме еда несомненно вкуснее.

Максин открыла свою огромную сумку и достала оттуда маленькую серебряную пудреницу. Затем она кокетливо припудрила нос.

– Вы хотите разбить еще чьи-то сердца?

– Прекрати говорить глупости! И не напоминай мне про господина Ламурё, это смешно!

Она удовлетворенно улыбнулась зеркальцу и продолжила:

– Я хочу убедиться, что выгляжу прилично. Вот и все. Мы ведь в ресторане.

Алекс огляделся. Их соседями по столикам были молодые люди, пришедшие сюда отдохнуть между занятиями и поиграть в дартс, да завсегдатаи заведения, с руками, замасленными фиш энд чипс.

– Кажется, здесь это заботит только вас.