[Не] Святой Себастьян

Все трое кричат вразнобой что-то приветственное, и Себастьян проходит в гостиную. Там светится и переливается всеми цветами радуги огромная искусственная елка. На фальш-камине висят рождественские носки. На старинном пианино стоят еще не зажженные свечи. Массивный стол накрыт бардовой скатертью, по которой разбросан детский конструктор.

СЕБАСТЬЯН

(обращаясь к Эмме)

Могу я чем-нибудь помочь?

ЭММА

Боюсь, тут уже ничем не поможешь. Даже не лезь туда. Видел, как Даниэля затоптали?

ТОМАС

Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Ну, то есть, тут не так много комнат, на самом деле, так что пока поживешь со мной.

Себастьян смиренно идет за Томасом. В комнате чисто и прибрано. Она напоминает спальню подростка, который давно ушел из дома. Впрочем, так оно и было.

ТОМАС

(скидывая пакеты на стол)

Вечером я надую себе матрас. Если хочешь полежать, падай на кровать. Вот шкаф. Можешь переодеться. Там есть мои старые вещи, они должны подойти. Ну, я думаю, как-нибудь разберешься. Ванная – направо по коридору до конца. Можешь принять душ, если хочешь. Думаю, у тебя в запасе есть еще добрый час, чтобы привести себя в порядок. Вся семья на одной кухне – это надолго.

На этих словах Томас покидает Себастьяна и присоединяется к семейной готовке. А Себастьян зависает еще на минуту, не двигаясь, а потом, словно во сне, начинает ходить по комнате, рассматривая увешанные старыми плакатами стены, полки с книгами и давно отслужившими свой срок гаджетами. Среди всего прочего на одной из полок обнаруживается фоторамка, видимо, угасшая давно и навечно, но Себастьян все равно берет ее в руки и пробует включить. Экран покорно загорается и начинает демонстрировать слайд-шоу: юный Томас с какими-то друзьями и подругами, юная Эмма, семейные портреты с каких-то праздников, фотографии с концертов и выпускных, какой-то огромный черный кот, и, конечно, гейзеры, вулканы. Он садится на кровать и смотрит на вереницу цифровых воспоминаний Томаса.

ТОМАС

(из-за двери)

Себастьян! Мы уже садимся за стол!

Дверь открывается. Себастьян даже не думает скрывать своего любопытства и прятать рамку.

СЕБАСТЬЯН

А как звали этого кота?

ТОМАС

Йоулакёхтуринн, естественно.

СЕБАСТЬЯН

То есть, у вас, типа, круглый год тут было Рождество?

ТОМАС

У нас круглый год был круглый рождественский кот. А Рождество – только в Рождество. А как ты рамку включил? Я ее случайно нашел этим летом, но она не заработала, и я ее просто кинул на полку из серии «может, как-нибудь починю».

СЕБАСТЬЯН

(наивно)

Не знаю. Она просто включилась. Но я же, вроде, волшебный тролль, вынюхивающий рождественское небо?

В честь приезда русского друга и не смотря на все наказания Анны, старшее поколение настаивает на бреннивине, а йоулаоль достается Эрику единолично. После застолья начинается домашний концерт. Они импровизируют на старые рождественские темы. Играют все, исключая только Себастьяна и Эрика.

ТОМАС

(садясь рядом с Себастьяном после очередной импровизации)

Хочешь присоединиться?

СЕБАСТЬЯН

(с грустной улыбкой)

Нет, я не хочу. Играйте без меня сегодня, хорошо?

ТОМАС

А если бы был контрабас?

СЕБАСТЬЯН

Нет, только не сегодня.

Внезапно Эрик отбирает у Даниэля виолончель и начинает изображать на ней игру на контрабасе.

ЭРИК

Я буду контрабасистом!

Взгляды Эммы и Себастьяна встречаются.

ЭММА

(шепотом, с некоторым ужасом в голосе)

Он уже месяц бредит контрабасом.

СЕБАСТЬЯН

Ну так в чем проблема? Выдайте ребенку виолончель в три четверти или половинку, настройте струны по квартам – и пусть себе учится.

ЭММА

Но… может, все-таки начать с традиционной виолончели, как все нормальные люди…

СЕБАСТЬЯН

То есть, ты сейчас хочешь сказать, что контрабасисты – люди ненормальные?

Повисает неловкая пауза.

ТОМАС

(иронично, хлопая Себастьяна по плечу)

Ты тому прямое подтверждение.

* * *

Ночь. Томас и Себастьян подписывают и раскладывают подарки под елкой в опустевшей гостиной.

ТОМАС

(наблюдая за задумчивым выражением лица Себастьяна)

Ты как?

СЕБАСТЬЯН

(устало улыбаясь)

Все хорошо. Пожалуй, семейная терапия в сочетании с бреннивином – это действительно лучшее лекарство.

ТОМАС

Тебе надо куда-нибудь переехать.

СЕБАСТЬЯН

Да.

ТОМАС

Пока не решишь, куда, поживешь у меня.

СЕБАСТЬЯН

Хорошо.

ТОМАС

И заведи кота.

СЕБАСТЬЯН

Кота?

ТОМАС

Черного кота.

СЕБАСТЬЯН

Думаешь?

ТОМАС

(загадочно)

Я не думаю. Я знаю. Йоулакёхтуринн вернулся, и он где-то бродит и ищет тебя.

СЕБАСТЬЯН

(хитро щурясь)

Какие-то исландские сказки?

ТОМАС

(подмигивая)

Исландские сказки дядюшки Томаса.

СЕБАСТЬЯН

Хорошо, дядюшка Томас, как скажешь. Можешь мне помочь?

ТОМАС

Ты не помнишь, как по-исландски пишется Томас?

СЕБАСТЬЯН

Напишу через два «эмм» на всякий случай. Но проблема не в этом. Мне вживили чип под лопатку. Можешь его вырезать?

ТОМАС

(чересчур громко восклицая)

Вырезать чип? Я?! Из тебя?!

СЕБАСТЬЯН

Томас, давай без театра. Просто сделай это, я прошу.

ТОМАС

Себастьян, ты не человек, а катастрофа какая-то. Ладно.

В комнате Томаса они находят канцелярский нож, тихо достают из кухонного шкафа аптечный ящик и отправляются в ванную. Себастьян стягивает толстовку и рубашку и подставляет Томасу спину.

СЕБАСТЬЯН

Ты видишь шрам?

ТОМАС

Нет, не вижу… А… это?