(Не)сводная, или Маша для Медведя

– Пока ты молчал, не тошнило! То есть, я имею в виду, пока не подметил, что может тошнить, – быстро исправляюсь я, понимая, как двусмысленно могли прозвучать мои слова.

Братец усмехается, словно сказанное его нисколько не задело. Забирает у меня из рук опустевший стакан и командует:

– Так, а теперь давай живо на кухню, там тебя ждёт горячий бульон. Покушаешь и опять ляжешь поспать, проснешься – все пройдет!

– Не-а, – тяну я, – в меня сейчас ни капли не поместится.

– Машунь, послушай своего… – он слегка подтормаживает, но все же произносит, – братишку. У меня точно в таких нелегких делах побольше опыта. Сказал же: кушать и спать. Давай помогу.

Опять приказы отдает. По-моему, проблема именно в нем: он то сладкий, как конфета, то горький, как цикорий!

Делать нечего, да и сопротивляться в таком плачевном состоянии как-то совсем нет ни сил, ни желания. Плетусь за ним вниз по ступенькам, отмечая, как он сегодня необычайно хорош собой. Темно-синий костюм сидит, как влитой, а белоснежная рубашка выгодно подчеркивает слегка прихваченную загаром кожу. Я так засматриваюсь, что даже спотыкаюсь на пороге кухни.

– Все в порядке, идти можешь? – с сомнением смотрит на меня Глеб.

– Подумаешь, – делаю я рожицу, – летать! Не то что ходить!

Но моя ирония, кажется, по достоинству не оценивается. Мужчина молча ставит передо мной на стол тарелку с горячим бульоном.

– А сколько сейчас времени? – вспоминаю я интересующую меня деталь.

– Почти обед. Ешь! – настаивает Глеб.

Обед?! Ну, ничего себе, я дала жару!

Беру в руки ложку и долго мусолю ею по тарелке, с сомнением посматривая на еду. Мой желудок упорно отказывается принимать хоть что-то. Но кинув короткий взгляд на Глеба, понимаю, что мой страж никуда не денется, пока я не поем.

Пробую первую ложку – и чуть не давлюсь при виде откуда ни возьмись появившейся Ирины. Девица выглядит так, словно в монастырь собралась. Такая сдержанная во всем… В одежде, в косметике, даже в словах. Ну, почти…

– О-о-о, вижу, кому-то вчера было очень хорошо? Что, сестренка познакомилась с баром Глеба? – ее голос звучит так участливо, что я реально чуть не захлебываюсь бульоном. Эту паршивку как будто подменили. С трудом соображая, начинаю работать ложкой, наблюдая и мысленно аплодируя этому спектаклю, разыгранному на кухне.

– Глеб, – тем временем продолжает Ира, – знаю, я страшно накосячила, признаю это, виновата перед тобой и перед Машей, – разворачивается в мою сторону и смотрит такими глазами, как у кота в Шреке. – Так что прошу прощения у вас обоих!

Ну все, бульон идет, как говорится, не в то горло. Я давлюсь и начинаю громко кашлять, вытирая проступившие слезы. Ирина виновато улыбается, продолжая строить из себя святошу, заламывает руки, вновь поворачиваясь к Глебу.

– Знаю, мне нет прощения, и все же постараюсь объяснить… Начну с того, что я все вернула, как и обещала, кроме вечернего платья. Ты ведь разрешил его оставить… А мое дурацкое поведение – ни что иное, как ревность! Да, Глеб, именно ревность! Я же люблю тебя… Появление Маши в нашей семье я как-то не предвидела. Сестренка-то у тебя, вон, посмотри, какая славная красавица! – начинает рассыпаться в комплиментах.

Офигеть – не встать, ты посмотри, какая искренняя!

Я во все глаза таращусь на Ирину, реально подозревая, что девушку подменили. Не похоже на нее, ну от слова «совсем»!

– Глеб, я… Да ты прав, вела себя подло. Но опять повторюсь, потому что люблю и ревную. Теперь я все осознала. Конечно, конечно! – быстро заверяет она, завидев выражение лица мужчины.

– Ира… – начинает братец, но паршивка не дает ему договорить.

– Прошу, не делай поспешных выводов. Ну, мы же не можем выкинуть коту под хвост все наши счастливые моменты, воспоминания… Говорю же: все поняла, все осознала! Да что там, я сама не могу объяснить, как мне в голову пришло ревновать тебя к сестре! Ведь между вами просто ничего не может быть, ведь так?!

Вот именно на этом самом месте меня начинает тошнить, и весь поспешно съеденный суп стучится обратно. Вскочив со своего места, несусь в туалетную комнату, закрывая рот ладошкой.

– Маш? – слышится мне вслед голос Глеба.

– Ой, это нормально, если вчера немного перебрала. Чего ты ее супом сразу пичкаешь? У меня, кстати, есть отличное средство после веселушек, давай пригляжу за твоей сестренкой, ты и так пол рабочего дня пропустил!

Лучше бы мои уши этого не слышали! Но я, как назло, не пропускаю ни единого сказанного слова. Ирина действительно решает изменить правила игры. Это же надо, какая актриса, даже начинаю сомневаться, что ранее строго судила эту злодейку.

Точно не могу сказать, что отвечает ей Глеб, так как говорит он довольно тихо. Из того, что мне удается понять, речь идет об обещании обсудить все позже.

Общение с белым выходит не самым приятным, зато эффективным. По крайней мере, меня больше не тошнит. Из оцепенения выводит громкий стук в дверь.

– Маш, мне действительно пора. Ты давай, выздоравливай, увидимся вечером. Хорошо? – слышится голос Глеба.