Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага

Больше часа брел Петя по ночному снежному лесу. Временами он останавливался у какого-нибудь большого дерева и внимательно слушал ночной гул. Разрывы снарядов становились все ближе и ближе, а длинные пулеметные очереди и винтовочные выстрелы уже слышны были совсем отчетливо. Вдруг при переходе укатанной лесной дороги ему послышалась гортанная немецкая речь. Он сразу остановился у разлапистой ели и осмотрелся. Совсем рядом тарахтел движок. И тут он увидел палатку, натянутую меж деревьев, из которой еле-еле пробивался электрический свет, из нее раздался дружный смех и какие-то возгласы. Фашисты веселились. А дальше на дороге ряд в ряд чернели гитлеровские танки. Он осторожно обошел колонну, насчитал в ней 42 танка и двинулся в направлении канонады. Нет, не зря соблюдал он меры предосторожности. Ночной лес был напичкан техникой противника. Орудия, танки, автомашины с боеприпасами встречались ему еще не раз на лесных дорогах. Фашисткая армада ждала рассвета, чтобы ринуться к фронту… На Ленинград…

Вскоре Петя вышел к знакомой железной дороге. Он помнил все ее крупные станции от Ленинграда до Москвы. Ведь не так давно он ехал по ней с мамой в столицу. Он вспомнил то довоенное, счастливое время. «Первой станцией, где мы почему-то долго стояли, была, кажется, Мга, — подумал мальчик. Да, точно. А затем — Будогощь, потом — Кабожа, Сонково, Калязин, предпоследней станцией был подмосковный Дмитров… — Петя на минуту задумался. — Потом — Москва… Столица…» До войны это была оживленная магистраль, имевшая большое народно-хозяйственное значение. По ней бесконечным потоком шли товарные и пассажирские поезда в Москву, Ленинград, Ярославль и другие большие и малые российские города. А теперь она лежала перед ним безмолвная, засыпанная снегом. На насыпи виднелись воронкообразные ямы, в двух местах близ ям висели черные изогнутые рельсы. Чуть дальше по насыпи на боку лежали два сгоревших танка, а за ними валялись полузасыпанные снегом остовы автомашин. «Здесь осенью было жарко… очень жарко», — подумал Петя. Он хотел было подняться на насыпь, но тут, почти совсем рядом, в метрах трехстах от него, раздался оглушительный артиллерийский залп. Мальчик затаился. Через некоторое время залп повторился. Затем еще… Петя медленно двинулся вперед и в высоком кустарнике, в десяти метрах от дороги, увидел немецкую батарею из восьми орудий, расположенных в шахматном порядке. Командовал гитлеровцами крикливый офицер. Сделав очередной залп по Ленинграду, фашисты совсем не спешили, чему-то дружно смеялись, в затем неповоротливо, с какой-то ленцой заряжали орудия. Следовал залп, а после грохота опять слышался смех и радостные возгласы фашистов. Петя с ненавистью смотрел навеселившихся гитлеровцев, затем сердито помахал им кулаком и медленно пошел по снегу. За ориентир он выбрал себе железнодорожное полотно, которое должно было привести к станции Погостье. «Подождите, сволочи, — думал юный разведчик, — очень скоро вам будет не до смеха…»

Строгий пулеметчик

Петя медленно продвигался кустами, проваливаясь иногда по пояс в заснеженные ямы. Тогда он замирал и внимательно слушал ночной лес. Оглядевшись, мальчик осторожно выбирался из снежной западни и продолжал свой трудный путь. Вскоре железнодорожная колея привела его к полностью разрушенному станционному зданию. До Погостья оставались какие-то сотни метров. Но это были самые трудные метры в его пути. Кругом стоял невообразимый грохот: то там, то здесь ухали разрывы мин, с огромной силой рвались снаряды, беспорядочно строчили пулеметы, автоматы, стреляли винтовки. Перед ним совсем рядом находилась передовая. Петя осторожно добрался до небольшой высотки, заросшей мелким кустарником, и долго смотрел с нее на заснеженное, уходившее вдаль темное поле. Это был передний край гитлеровцев. То, что он оказался на передовой фашистов, у него не было уже никаких сомнений. Да, вот и она… эшелонированная линия обороны противника: многочисленные окопы и траншеи, откуда часто строчили пулеметы. И тут внимание мальчика привлекли трассирующие пули, которые веером проносились в ночном небе. В каких-то семистах метрах они заканчивали свой полет. «Там же наши. Всего каких-то 700 метров, и я у своих, — радостно вздохнул он. — И эти проклятые фашистские трассирующие пули должны помочь мне определить линию фронта и перебраться к своим».

По колено в снегу, придерживаясь за кусты, Петя решительно стал спускаться с высотки. Он с трудом преодолел всего несколько шагов, как тут же, в каких-то десяти метрах от себя, услышал речь гитлеровцев. Рядом с ним по утоптанной тропинке, пригнувшись, прошли шестеро фрицев: первые две пары несли большие баки, а третья тяжело несла ящик. «Баки — это термосы, — решил мальчик. — Жратву потащили… Горячее… Наверное, кофе — не могут фрицы воевать без кофе. А в ящике хлеб, масло».