Не та девушка (СИ)

— Желто-зеленое такое… Светлое, но подлючее! Так вцепилось в ткань зубами, что насилу грёнской жижей оттудова вывела! У нас в деревне говорят: коли эльф к к человеку пожалует — быть беде. Вот, так и случилось. К хозяину пожаловал высокочтимый Фугдис погостить, сразу опосля госпожа Альвира слегла с болезнью, а у меня начались невыводимые пятна!

— Это все суеверия, Ксимена… Я почти целый год жила в одной комнате с эльфийкой. И ничего. До сих пор жива и рога на голове не выросли. Лучше скажи, кто о маме заботится? Как зовут ее нынешнюю служанку? — рассеянно спрашиваю, и озираюсь в поисках следующего растения. — Попроси ее поить маму аккуратнее, чтобы тебе приходилось меньше стирать.

— Да что ты, госпожа Ханна! Никто твою мать не кормит из служанок! Хозяин-то наш, уж на что злючий, а на жену свою не надышится! Сам ее поит, сам переодевает. Только Марика иногда ему пособляла. Но уже с месяц, как Марика укатила домой к родителям, с посевом помогать.

— Сира Фрёда не попросишь быть поаккуратнее… Если, конечно, жить не надоело.

— Не надоело мне жить нисколечки… Жизнь какая-никакая, а моя. Каждый прожитый день — что пирожок с разной начинкой. Иногда горчит немножечко, иногда пересолен — ну так что? Все слопаем, не подавимся, — Ксимена заразительно смеется, и я поневоле ей вторю.

У нее открытая, приятная улыбка. Все зубы ровные и целые, в отличие от большинства деревенских женщин ее возраста. Отсмеявшись, она продолжает рассуждать:

— Да мне-то что… Пусть пачкает — я отстираю. Пока силенки есть, я не жалуюсь. Просто любопытство кусает… Почему пятна всегда одинаковые?

— Какие пятна?

Аккуратно под корень срезаю стебли. Синельник колючий оправдывает свое название. Синий стебель утыкан шипами. Второе его название — сон-трава. Стоит разок уколоться об короткую колючку, — и тебе обеспечен спокойный, беспробудный сон на ближайшие сутки.

Может, отчиму подложить шип на обеденный стул? Его долгий сон благотворно отразился бы на всеобщих нервах… Каждое свое движение приходится тщательно рассчитывать, поэтому болтовню Ксимены слушаю вполуха.

— Так все пятна на кровати матушки твоей! Я же об чем и говорю! Они всегда одного цвета.

— Ну… Наверно, маме часто дают одни и те же напитки. Вот и пятна повторяются.

— Ай, нетушки! Я тоже так думала… Ради интереса однажды полюбопытствовала у Ингвер, чем она госпожу поила. Ни одногошеньки зеленого, ни одногошеньки желтого блюда не было.

— Наверно, лекарства проливаются?

— И здесь ты не отгадала! — торжествует женщина. — Лекарство Ингвер делает по рецепту врача. Оно темно-красное. Цвета подсохшей кровушки.

— Странно, — удивляюсь.

Синельник собран, лежит в корзине. Теперь я поднимаюсь с колен, отряхиваю с подола налипшую землю и пытаюсь осмыслить тему подозрительных пятен. Пятна не от еды и лекарств. Тогда от чего?

Хватаю корзину с травами и направляюсь к тропинке. Женщина молча следует за мной. Ждет ответ. Или просто радуется, что над задачкой бьются уже две головы.

Пятна — загадка номер один.

Загадка вторая, но не менее интересная, — почему Ксимена считает Нойме погибшей? И если первую решить я пока не в состоянии с такими исходными данными, то ответ на вторую я могу получить уже сейчас.

— Ты упомянула, что Нойме погибла. Разве не могла она уехать в город? Так поступают многие девушки деревенские. Тайком, без спроса от родителей садятся на телегу, везущую фермерский товар на рынок. На рынке находят себе работу с проживанием и оплатой. В городе всегда нужны трудолюбивые, здоровые служанки.

— Это все слухи, — женщина качает головой так активно, что из чепчика выбивается несколько светлых прядей. Померла она. И другие восемь тоже померли. Как пить дать, на другом свете они!

— Откуда ты знаешь?

— Зрячая я, — выпаливает она смущенно. — Повидала всех девятерых уже после пропажи. Они ко мне ночью пожаловали. Каждая просила сплести белый венок в свою честь и сжечь на жертвенном костре.

— Ты видишь мертвых?

Я поражена до глубины души. Белые венки в народе плели девушкам, кто покинул наш мир девственно чистыми. У меня не укладывается в голове: как могли эти девять девушек погибнуть за такой короткий промежуток времени?

Как будто эпидемия черного мора принялась уничтожать местных девственниц! Абсурд какой-то…

Но если Ксимена говорит правду, то я должна быть удивлена вдвойне. Ведь зрячими называют тех, кто способен общаться с ушедшими.

Говорят, до великой межрасовой битвы зрячих было бесчисленное множество. По иронии судьбы после войны все поменялось: чем больше просыпалась эльфийская магия, тем сильнее угасала человеческая. Зрячих стало рождаться все меньше и меньше с каждым поколением, и теперь они ценились на вес золота.

Богатейшие особы королевства сдувают с них пылинки и с трепетом впитывают в себя послания с того света. Сам король Ойгланд почтительно прислушивался к зрячим. Если бы Ксимена не прятала своего дара, она могла бы прямо сейчас консультировать королевскую семью.

Ее скрытность удивляет, как ее смущенный вид и странные заявления. Стараясь не выдавать свои сомнения, предлагаю: