Не та девушка

— Моя милая, когда же, если не в молодости, увлекаться привлекательными мужчинами? Мистер Кин распаляет воображение куда больше преподобного, с этим никто не сможет поспорить.

Тут мое терпение все-таки подошло к концу, и я использовала первый пришедший в голову предлог, чтобы сбежать от докучливой гостьи.

Как у нее все просто: красивый молодой человек — так почему бы не закрутить бурный и ничего не значащий роман! Творец, какая же пошлость!

Сбежав на кухню я попала в объятия кухарки, которая застала вчера меня в слезах и тут же начала опекать больше обычного. То есть закармливать сладким и гладить по голове.

— Ох, дорогая моя, как же так вышло с мистером Кином! — принялась причитать женщина, до которой точно дошли последние вести о состоянии здоровья актера. — Вам нужно помириться! И как можно скорей!

Как будто это вообще возможно.

Глава 14 Дьявол в деталях

Когда я заявила, что в этот раз совершенно точно не пойду в церковь, миссис Мидуэл выказала изумление и некоторую озабоченность.

— Полагаю, преподобный… вряд ли не заметит вашего отсутствия, моя дорогая, — произнесла с нескрываемой растерянностью моя нанимательница. — И наверняка не обрадуется.

В этот момент я даже испытала некое странное подобие облегчения — похоже, о моем ночном поцелуе с шутом Неблагого короля всеведущая Элинор Мидуэл все-таки не знала. Как и о последствиях поцелуя. И это… ну не знаю почему, но вселяло веру в устойчивость мироздания.

— С мистером Даремом точно проблем не будет, — ответила я с натянутой улыбкой. — Уж можете поверить.

Когда в доме, наконец, все стихло, и я осталась совершенно одна, в дверь внезапно постучали.

И этот стук тут же отозвался в грохотании моего сердца, которое словно бы оглушало.

Двое в Сеннене не пошли сегодня в церковь на службу: я и мистер Кин.

«Нет-нет-нет, мне совершенно точно нельзя видеться с ним! Никак нельзя!» — твердила я себе… и шла к дверям. Потому что не открыть мистеру Кину было выше моих сил…

Он действительно стоял на пороге — поникший, осунувшийся, кажется, не до конца живой. Бесконечно долгую минуту мы смотрели друг другу в глаза — и словно бы все звуки вокруг умерли.

— Я… — начал было Джулиан и протянул руку так, словно бы хотел коснуться моей щеки. И, разумеется, не сделал этого.

Я до боли закусила губу, пытаясь вернуть себе хотя бы крохи прежнего самообладания. Как же просто было с мистером Даремом — как запросто я могла оставаться и гордой, и решительной, и непоколебимой. Но мистер Кин — дело другое.

— Навязчивый поклонник — что может быть хуже, не так ли? — пробормотал молодой человек, и я машинально отступила, впуская его в дом. А Джулиан… он воспользовался этим неосознанным приглашением и вошел. — Но пусть даже это стоит мне всей гордости, что имеется, разве же я могу отступить вот так просто?

Входная дверь со стуком захлопнулась, и от этого звука я вздрогнула, поглядев на юношу передо мной почти с паникой. Вот только боялась я вовсе не его — собственных чувств, что никак не желали утихать.

Глаза мистера Кина горели лихорадочным блеском, это был взгляд человека по-настоящему отчаявшегося. Те чувства… они мало походили на эмоции обычно безмятежного Джулиана Кина, молодого человека недалекого, поверхностного, однако незлобивого и с характером легким как перышко.

Теперь передо мной разверзлась бездна.

Он всегда был таким?

Прежняя легкомысленная личина — лишь маска хорошего актера? Но тогда чего ради открывать себя подлинного перед моим взором сейчас?

В этот момент Джулиан Кин походил на кого угодно, но уж точно не на ребенка — это был зрелый мужчина, возможно, куда более зрелый, чем даже Джордж Дарем, со взглядом отчаянным и острым как удар ножа в сердце.

Холодные тонкие пальцы Джулиана все-таки скользнули по моей щеке как ледяные капли дождя, стекли на шею, и внезапно я оказалась притянута в объятия.

Джулиан Кин прильнул к моим губам как к роднику, пил мое дыхание как воду. И я не хотела противиться. Я вообще ничего не хотела, кроме как забыть о том, что я Бетани Эверс.

Это был не тот напор, граничащий с насилием, что испугал в действиях шута. Нежность и обреченность… Я не просто не протестовала, но даже и не мыслила о протесте, впитывая каждое мгновение этой нечаянной, почти запретной близости.

Как глупо… Как отчаянно необходимо.

— Почему вы можете отвергнуть меня только на словах? — спросил Джулиан, когда поцелуй закончился.

Он поймал мой взгляд, и вырваться из этой хватки оказалось совершенно невозможно.

И все-таки здравый смысл продолжал во мне требовать прекратить все немедленно! Выставить молодого человека из дома и забыть обо всем, словно о дурном сне.

Вот только все равно же не получится.

— Мне бы самой это знать. Но мы не должны видеться… Не должны… Всего этого не должно было произойти, Джулиан.

Как страшно оказалось очутиться с влюбленным и любимым мужчиной вот так, наедине. Когда никто не может помешать…