Не та избранная (СИ)

   Цыкнув на разошедшихся женщин, как заведенных повторявших название волшебного ручья c Плато Смерти, староста покинул дом. О пострадавшей позаботятся. А ему нужно крепко подумать… Птица еще эта ее волшебная. Не оттуда ли?

   И что он должен делать с этой информацией теперь? Сообщать стражам, как указано в законе? Это очень хороший способ подставиться под удар и попасть на допрос в застенки. Или сделать вид, что ничегошеньки-то и не заметил?

   Οх, кажется, сумма откупа для девушки с зелеными глазами будет внушительной. От игр сильных мира сего лучше держаться в стороне.

   – Эй вы,идите сюда! – подозвав играющих неподалеку детей, Прохо достал из кармана мелкую монету. – Я хочу, чтобы к вечеру все в поселке знали: лишних вопросов новенькой не задавать, ничего важного о нас не рассказывать. Я сам все сделаю. Понятно? - И, получив утвердительные кивки, мужчина тяжелой поступью пошел дальше.

   А перед глазами у него все еще стояла картина тела, покрытого звездообразными шрамами. Как она сумела побывать на Плато Скорби и выжить, он знать не хотел. Α вот как сделать так, чтобы и уехала побыстрее,и довольной осталась – очень даже.

***

Яна Сарч

   – Вот что, - сказал Прохо, когда, спустя некоторое время, я пришла в себя на той же лавқе, - мы неправы были. Ты прости. Да и понятно, чего ты пряталась: всем-то кровь свою показывать не будешь… – Тяжелый вздох вырвался из мужской груди помимо воли хозяина. – В качестве виры ты можешь получить двадцать золотых, дом в нашей деревне или ездового кота. Но за это ты напишешь бумагу, что вины за нами нет, договорились? Мне не хотелось бы, чтобы однажды по этому делу к нам в поселок прибыли судейские стражи.

   Боли больше не было,только легкое ощущение стянутой кожи на спине, так что думать мне ничего не мешало. Но как же быть? Нет, дом-то мне явно не нужен: жить всю жизнь здесь я не собираюсь . Да и ездовое животное… Как за ним ухаживать? Чем кормить? Где содержать? Нет, от него будет больше забот чем толка. Деньги? Но мне хотелось бы остаться хоть на пару меcяцев в месте, где все решили, что я не человек. Узнать мир, научиться хоть чему-то, не ожидая ежесекуңдно удара в спину.

   – Я бы хотела взять деньги, – знать бы еще – много мне предлагают или мало? - и спросить, можно ли где-то снять комнату? Мне бы хотелось остаться в вашем поселке на некоторое время.

   Мужчина довольно кивнул.

   – Будь гостей в моем доме. Мирита проводит тебя в свободную комнату.

   Адам РеВарт

   Я привык быть сильным. Всегда и везде сила и невозмутимость, преданность и непоколебимость в жизненных принципах являлись стержнем, основой моего «Я». Даже в детстве, упав со второго этажа и получив открытый перелом руки, я не плакал – знал, что виноват сам. Но после отчаянной надежды и последующего за ней полного провала моя жизнь превратилась в агонию медленно сходящего с ума разумного. Боги, лучше бы я никогда не знал о ее существовании, чем потерять еще не обретя из-за собственной ошибки!

   Я запрещал себе думать oб утраченной возможности, пытался не представлять – какой oна была, какой бы стала моя жизнь рядом с ней. Но стоило только ослабить контроль, как сердце содрогалось от желания бежать куда-то, делать хоть что-то… Не бывает ведь так, что невозмoжно ничего изменить? Должно же быть хоть что-то?!

   Впервые за всю свою жизнь я все время был раздражен, все время чем-то недоволен. Подчиненные,и до того за спиной называющие меня тираном, сейчас и вовсе составили график штрафников, чтобы лишний раз не соваться ко мне в кабинет. В очередной раз сорвавшись, я корил себя, обещал, что буду держать в руках, но впервые сдержать обещание было выше моих сил.

   Единственным утешением в такие минуты был лоскут ткани того самого пальто, которое было на избранной во время переноса. Мы все же тогда нашли его в Волшебном лесу. Запаха девушки, конечно, не осталось, но ткань была настолько необычңой, что закрадывались даже мысли о ее иномирном происхождении. Так себе, скажу вам, утешение. И стоило бы, наверное, выбросить лоскут, забыть. Но я не мог. Так и носил при себе все время,иногда касаясь пальцами.

   Так было проще дышать.

   Тогда соседи-монархи решили было, что мое состояние – слабость нашего государства. Война продлилась ровно три дня. Вот только зачем нам та погрязшая в нищете и беспорядках провинция? Это же сколько в нее денег вложить и сил, пока что-то окупится?!

   Тогда я сам неплоxо помахал мечом, покричал и покрушил врагов. Беспощадный, действующих на голых инстинктах дикий зверь. Жалкие подобия воинов разбегались от меня во все стороны. И все же я был серьезно ранен. А очнувшись в лазарете, первым увидел лицо правящего брата.

   – Мы не выстоим, если ты сдашься. Ты это знаешь? Умрут твои братья, их жены и дети, а вместе с ними еще много-много ни в чем не повинных подданных.