Не та, кого ты искал

Лулу кивнула с таким видом, будто всерьез восприняла его шутливые слова.

– Мог бы спросить, например, что мне нравится слушать сейчас. Это, конечно, не самый умный вопрос, но я бы ответила на него.

Лулу в ожидании замолчала. Ей нравилось испытывать предел терпения людей. Теперь ей захотелось испытать Джеймса. На его лице появилось такое же сконфуженное выражение, как и в тот вечер у бассейна, когда он не смог справиться с шезлонгом.

– Ты всегда такая дерзкая?

– А ты всегда такой придурок?

– Что? Нет, – сказал Джеймс тихим голосом.

Лулу больше прочитала его ответ по губам, чем услышала его.

– Нет? А мне кажется, что так оно и есть.

Джеймс раскрыл рот. Лулу вызывающе приподняла брови, думая, что сейчас он разозлится. Но вместо этого он улыбнулся, а она почувствовала, что сдается, глядя на изгиб его губ.

– Возможно, ты и права. – Он легко пожал плечами, развернулся и ушел, бросив напоследок: – Еще увидимся. Может быть…

Лулу пронзительно фыркнула и топнула ногой, что привлекло внимание бармена, который, наконец, справившись со всеми остальными заказами, бросил ей бутылку воды. Она заплатила и направилась к своим друзьям. Как этот Джеймс мог оставить за собой последнее слово? Как он посмел? Лулу присоединилась к подругам на танцполе, но уже не могла танцевать так раскованно, как раньше. Бедные музыканты поплатятся за это, уж она постарается выставить их в нелестном свете в своей статье.

Когда Лулу вернулась домой, ее ждала новость.

– Мы идем в гости к аль-Кати в эти выходные, хабибти, – сказал Ахмед, все еще сидевший в своем кресле, но теперь с книгой в руке, а не с газетой.

– Зачем? – спросила Лулу.

Ахмед поднял голову.

– В это воскресенье Рамадан.

Лулу прикрыла глаза.

– Чудесно!

Тяжело ступая, она поднялась к себе. Ей хотелось ни о чем не думать и поскорей лечь спать.

Глава 4 Пожалуй, она мила

Несмотря на все свое старание, Лулу никак не могла привыкнуть к шуму вокруг, к громким звукам этого дома, наполненного гостями, музыкой, едой и бесконечным потоком сладкого чая. Все предметы интерьера в доме семейства аль-Кати были подобраны очень тщательно, включая коллекцию ковров, принадлежащих уже четвертому поколению их семьи, дамасский письменный стол, целую стену, выложенную заморской плиткой, и несколько старых серебряных кофейников. Эту вечеринку закатили со всем блеском, достойным празднования Рамадана, который начался на закате.

Лулу показалось, что она услышала из уст тетушки Сальвы комментарий, подозрительно подходящий по смыслу к описанию ее платья. Но он был произнесен на арабском, так что, даже если Лулу и послышалось слово «красное», а ее платье было красного цвета, это еще не значило, что говорили именно о ней. Скорее всего, послышалось. А если послышалось, значит, она могла сделать вид, будто ничего не произошло. Ей также померещилось слово «обтягивающее», но ее платье вовсе не было таким уж обтягивающим. Облегающим, может быть, но она могла в нем свободно садиться и двигаться.

Кроме того, Лулу совсем не хотелось привлекать к себе внимание. Она смотрела прямо перед собой, на стол, уставленный блюдами. Целая гора аппетитных десертов, виноградные листья, начиненные мясом с рисом. А еще рис, специально прикипевший ко дну сковороды так, что стал золотисто-коричневым и чуть жестковатым. Молодая баранина, говядина, курица, рыба – все с жаренным на гриле луком и помидорами. Была также ярко-розовая маринованная редиска, а кое-кто из гостей принес хрустящие, кислые сливы, от которых просто слюнки текли. Лулу порадовалась, что хотя бы не уйдет голодной с этой вечеринки. Она надкусила сливу.

Лулу следовало бы уже научиться сохранять хладнокровие на таких вечеринках, но ей этого так и не удалось. Внезапно она почувствовала тошноту, которая вскоре отступила. Лулу с трудом переносила социальный дискомфорт. Она поскребла голубой лак на своих ногтях, такого же цвета были злые глаза у охранника за дверью, но здесь ее скорее прогонят прочь, чем станут охранять.

Ее мать сидела в окружении женщин, болтавших на арабском. Лулу знала, что мать не понимала ни слова. Женщины тоже это знали и делали все возможное, чтобы исключить ее из беседы. Несмотря на обиду и злость на этих женщин, Эйми сидела с безмятежным выражением лица, словно разговор был бы ей неинтересен, даже если бы она его понимала. Южное самообладание снаружи, а внутри – надменная арктическая тундра.

Но такое поведение не добавляло ей подруг среди других женщин.

Тетушка Сальва была душой всей компании, ее главой и лидером. У нее было две сестры, одна из которых эмигрировала недавно, а вторая уже имела гражданство, хотя ее дети – еще нет. Сестры Нассер некогда славились своей красотой среди багдадцев. Фарра Нассер, средняя из них, все еще цеплялась за свои лучшие годы и всегда тщательно укладывала темные волосы эффектными волнами, как в юности. Тетушка Фарра была ценной реликвией и всегда находилась подле старшей сестры.