Не та профессия 1

– Почему?! – Еркен мало не с пеной изо рта безуспешно рвётся из рук джигитов. – Как не собирался?!

Очевидно, потрясения не прошли для старика-туркан бесследно. И, кроме иссушающей душу страсти, в его душе не осталось места ничему иному. – Я специально узнавал! Наместник тоже Дуррани! Они же из одного племени?! Почему не собирался?!

– Не всегда вместе с белой бородой приходит мудрость, – громкий голос Атарбая перекрывает смех пуштунов. – Иногда седина в бороду приходит в одиночестве. Старый ты дурак…

– Как ты разговариваешь со стариком?! – роняя капли слюны на одежду, продолжает бесноваться в руках молодых Еркен. – Что это всё значит?!

– Наместник из хеля ачакзаи. А это – малик из нурзаи. – Смотрит на Еркена, как на пустое место, Атарбай. – И те, и те действительно каум Дуррани. Но эти два хеля друг другу кровники чуть не со времён Пророка, да благословит его Аллах. Наместник Провинции этого малика даже на порог не пустил бы. Вернее, может быть, и пустил бы. Но не выпустил бы…

– Больше вопросов нет? – обращается к Атарбаю Ахтар.

Тот отрицательно качает головой.

Ахтар кивает кому-то из Дуррани; тот встаёт и, ни слова не говоря, буднично перерезает горло связанному пленнику. Конвульсивно выбивающему дробь ногами по земле.

– Мне есть ещё что сказать, – продолжает сказавшийся Ахтаром старик-пуштун. – Мы, Каррани, не договаривались ни о чём ни с сидящими здесь Дуррани, ни с Гильзаями. Мы вообще только тут и встретились. Возможно, Дуррани и Гильзаи думают иначе. Но от имени Каррани, благодарю род дулат за приглашение.

Старик покидает своё место и, пройдя открытое пространство, останавливается перед дочерью степного хана. Затем достаёт из-за полы одежды завёрнутую в шёлк лепёшку.

– Я немало прожил, и намерения других людей иногда видны мне ещё до начала их действий. – Старик-пуштун бросает нечитаемый взгляд на тело пленника, лежащее на земле. – Если бы туркан хотели плохого, им бы не было нужды звать нас всех сюда: испачканный кровью кинжал прячут в темноте. И не зовут других людей, чтоб его получше спрятать при свидетелях.

Старик обводит тяжёлым взглядом абсолютно всех присутствующих.

– У Каррани нет сейчас другого хлеба, – Ахтар говорит на пушту, но слово «нан», которое он использует, на многие тысячи конных переходов понятно всем правоверным (да и не только им одним): и племенам пушту, и народам дари, и кочевникам-туркан, и даже живущим далеко на юг пенджаби.