Не та профессия 1

— Я, кажется, понимаю, о ком ты, — ещё больше хмурится императрица.

— Личности неважны, — безмятежно отмахивается Пун. — Главное факты. По командующему вообще нет вопросов… Этот пёс был приучен жёстко реагировать на всех чужих. Но командующий забрал собаку к себе в дом. Пустил бегать по поместью.

— Как так? Эта собака же должна была хватать всех, кроме командующего? — заинтересованно спрашивает собеседница. — Если я хоть что-то понимаю в ваших реалиях.

— Так и было. — Снова кивает Пун. — Но командующий был упрям. И считал, что тоже что-то понимает в дрессировке. Он долго отучал пса лаять и бросаться на всех, кого сам командующий сочтёт своим.

— И чем закончилось?

— Собака — не человек. Пятьдесят людей не запомнит. Пёс хозяина уважал и слушал, потому просто перестал реагировать на чужих. Из служебной собаки превратился в декоративную: он перестал понимать, кого можно атаковать, кого нельзя. А хозяин очень сердился, когда пёс лаял не на того человека.

Пун безмятежно смотрит на собеседницу, которая, нахмурившись, барабанит кончиками пальцев по фарфоровой кофейной чашке.

Глава 12

Алтынай мерно трусит на своём жеребце по направлению к стойбищу, между делом прижимая висящую на каких-то ремнях рыбину коленом к боку коня.

Конь в этом конкретном случае оказывается гораздо смышлёнее хозяйки и периодически косится назад, откуда эта самая рыба ему, видимо, ощутимо благоухает. Помимо того, что стучит ему же по боку.

— Сестра, тебе, конечно, виднее, — смеюсь. — Но после того, как отдашь рыбу поварам, тебе придётся снова ехать к реке. Впрочем, если захочешь, провожу. И съездим вместе.

— Это ещё зачем? — удивляется Алтынай.

— Рыба пахнет очень своеобразно, — продолжаю смеяться. — И очень хорошо передаёт свой запах всему, чего касается. Тебе надо будет как минимум штаны и эти ремни отмыть. Если ты не хочешь пахнуть рыбой сама в дальнейшем. Впрочем, и то, и другое из кожи…

— Не знала, — удивляется Алтынай. — Раньше такую большую рыбу только издалека видела.

— Я, кстати, как раз об этом и хотел спросить. А почему вы с рыбой так не дружите? Она же даже в этой реке есть? Река рядом, вы тут уже далеко не первый год. Ладно, если год сытый. Но в голодный-то год сам Всевышний велел? — задаю давно вертевшийся на языке вопрос. — Работа вроде не сложная.

— И как ты собираешься каждую рыбину в воде ловить? — в ответ удивляется Алтынай. — Да и сколько её, этой рыбы, в этой реке?

Мда. Кажется, диагноз сложнее, чем думалось.

— Вообще-то, есть способы поймать… Достаточно несложные. Особенно для людей, собирающихся помирать с голоду. Ну и как-то же её ловят те, кто вам продаёт на ярмарках? Поверь, они не за каждой рыбой гоняются, — бросаю пробный шар.

Кое-что я уже прикинуть успел. По опыту зная, что именно в этой реке рыбы как раз хватит, если ловить в определённое время года и сетью, конечно. Хотя бы и с трёх лодок, в течение пары месяцев.

Только потом её ещё и заготавливать надо уметь, а с этим, видимо, в степи проблемы. Хотя, скорее, вопросы всё же не с заготовкой. А с добычей.

— Давай вначале съедим эту, — беззаботно отмахивается Алтынай. — Потом подумаем. Всё равно, лично я за рыбой гоняться не буду. Ладно ещё скот выпасти, это можно. Или твою морковь закопать и выкопать. Но за каждой рыбой в реке гоняться… Даже если ты меня научишь плавать так, как плаваешь сам.

Следующие два с половиной часа проходят в мыле и в поту, в лучших армейских традициях: кто инициативу придумает, тот её и реализовывает.

Потрошить и чистить рыбу пришлось лично мне, поскольку Алтынай не умеет. Вначале она вообще, взяв малый разделочный нож и соорудив, по моей подсказке, небольшой разделочный столик из подручных материалов, с четверть часа просто ходила вокруг. Занося и опуская нож, не решаясь прикоснуться к рыбе.

Я, грешным делом, подумал, что это какой-то обряд. Но когда она принялась выколупывать у рыбы глаза, понял, что проблема в ином.