Не та профессия 1

— А что значит, для особых случаев? — Алтынай с любопытством берёт вторую ложку, разглядывая витые узоры на ней.

— Для особо дорогих гостей, — поясняю. — Тут, в отличие от коша, не каждому гостю дают такую особую посуду.

— А-а-а, а у нас любому гостю лучшее, — понимающе кивает Алтынай. — Видимо, такой обычай родился у народа, который не всем гостям бывал рад. — Она наивно хлопает глазами, глядя на Иосифа.

Старик только с удивлением крякает, переводя взгляд с меня на Алтынай. Которая периодически троллит окружающих, пользуясь своей детской ипостасью.

— А что в этой посуде особого? — всё так же наивно спрашивает у меня Алтынай.

Не знаю, как насчёт Иосифа, а меня такой её взгляд уже не обманывает: соображает она получше взрослых. А с таким вот детским выражением лица обычно просто развлекается.

— Ложка серебряная. Явно регулярно полируется, — показываю пальцем на тщательно проработанные детали узора. — Оксидные плёнки с серебра надо убирать регулярно: окисляется серебро быстро и после этого темнеет. А лигатуры тут наверняка такие, что образованию оксидных плёнок не препятствуют…

Вопрос сохранности серебра мы с Алтынай обсуждали, когда она показывала потемневшие от времени серьги прабабки. От нечего делать, суть процесса окисления объяснил (понятие кислоты ей оказалось известным).

Понятие лигатуры, как добавки в мягкие серебро, золото и платину, я ей тоже тогда объяснил.

Но Иосифу такие детали о нашем общении не известны, и он широко открывает глаза, переводя удивлённый взгляд с меня на Алтынай.

Пока чайник на жаровне не закипает и вода не начинает выливаться, гася угли.

Чай старик заваривает прямо в чайнике, церемонно затем разливая его нам по чашкам.

После моей эскапады с оксидными плёнками серебра, он начинает ко мне обращаться чуть более уважительно, почти как к Алтынай, видимо, перестав принимать за тупого мордоворота.

— А в чём была суть конфликта с ткачами? — спрашиваю между делом между первой и второй чашками чая.

— Просто грубая сила, — надувается Иосиф. — Которой лично мне нечего возразить. Гильдия ткачей тут — дари. И их много. Раньше они на меня не обращали внимания. Но в предыдущие сезоны я арендовал торговое место только на две-три луны. А сейчас оплатил за весь год вперёд.

— Уважаемый, нам не до конца понятна подоплёка, — переглянувшись с Алтынай, выражаю наше с ней общее мнение. — И что изменилось? Налоги, насколько мы поняли, вы платите регулярно. Какова причина их претензий?

— Предполагаю, что раньше две луны в году, в периоды празднеств, ткачи на меня просто не обращали внимания. А сейчас… — старик замолкает на некоторое время, видимо, получше подбирая слова. — Они требуют неоговоренный Наместником налог и в свою пользу. Причём, теперь вот так, с позиции грубой силы.

— Но есть же городская и рыночная стража? — снова переглянувшись с Алтынай, озвучиваю наш с ней общий вопрос. — Они что, вот так вот просто смотрят на всё это?

— Они подходили ко мне два раза. И в случае конфликтов, один из ткачей задерживается стражей вместе со мной, и на время разбирательства я не смогу торговать. Я пока не уверен, что в этом и есть весь их замысел, но…

— А аренда за лавку должна оплачиваться без просрочки, — догадываюсь я.

— Да, правильно, — он удивлённо смотрит на меня. — Я более чем уверен, что убытки местного ткача за пропущенные дни торговли ему компенсирует гильдия. Для которой это копейки.

— А потом, следующий из ткачей затевает ссору, — продолжаю то, что само просится на язык. — И снова, твоя лавка не торгует, а второму ткачу тоже компенсирует Гильдия, да?

— Молодой человек понимает в торговле намного больше, чем можно предположить по первому взгляду, — без былого сдержанного презрения в голосе вздыхает Иосиф. — Несмотря на явно богатырскую внешность, ум молодого человека впечатляет не меньше.

— Он много в чём понимает, — весело хлопает меня по плечу сидящая рядом Алтынай.

— К сожалению, лично у меня пока нет полного понимания, как сопротивляться этим поборам. — Со сдержанным достоинством вздыхает Иосиф. — Я, с одной стороны, очень хорошо знаю: разбойникам ничего платить нельзя. Даже если они рядятся в форму Гильдий или стражи и защищаются законами: если заплатишь раз, будешь платить всегда… Но здесь моих соплеменников совсем не много. И на взаимовыручку моего народа рассчитывать не приходится.

— Почему не закроете лавку? — задаю вполне логичный и напрашивающийся вопрос.

— Привлекательные возможности. Развитая торговля в городе и окрестностях. Богатые покупатели, не жалеющие никаких денег на роскошный внешний вид. — Достаточно откровенно объясняет Иосиф. — И никого из тех, кто мог бы торговать таким же товаром, как есть у меня.

Ну да, отсутствие конкуренции на уже развитом рынке способно сподвигнуть на героические свершения… В пользу золотого тельца. Впрочем, кто я такой, чтоб судить; каждый самовыражается по-своему.

Мы с Алтынай опять переглядываемся: Иосиф говорит правду, но чего-то явно не договаривает. И мы оба это видим.