Сидевший на первом коне всадник что-то прокаркал и пустил какую-то волну «силы» перед собой, точнее Актар не разобрал. Видимо, тащивший Разию был каким-то магом. Как плохо…
Атарбай, дёрнувшись в первый момент, тут же выровнялся и, выскочив на дорогу, понёсся, что было духу, навстречу всадникам.
Актар ощутил замирание сердца в третий раз за последние несколько мгновений. Два разогнавшихся коня неминуемо сшибали одного человека с дороги, даже такого здорового, как Атарбай.
Который, однако, в очередной раз удивил. С нечленораздельным выкриком, брат Алтынай взлетел в прыжке над дорогой, оказавшись почти что вровень с верховыми. В следующий момент выброшенная им вперёд нога, на виду у всего встревоженного лагеря, ребром босой стопы столкнулась с грудью первого всадника, вышибая того из седла и заставляя встать на дыбы испуганную первую лошадь (опрокинувшуюся через круп на землю).
Видимо, выбитый из седла всадник держал поводья лошади Разии в руке, поскольку вместе с ним опрокинулся и второй конь, погребая под собой Разию.
Атарбай, приземлившись на две ноги и одну руку, тут же выпрямился и заорал во всю глотку, раздавая команды сотне туркан и споро вытаскивая всадников из-под бьющихся на земле лошадей.
_________
— Это недопустимо. Я не буду разбираться до восхода солнца, поскольку это против правил. Но утром… — дочь Хана не договорила, обернувшись к аудитору и казначею спиной. — Мы выдвигаемся прямо сейчас, — бросила она через плечо, чуть задерживаясь. — Наш мальчик ранен вашим человеком. Нашего парня надо срочно везти к целителю. Нормальный врач есть только у нас в городе. Мы будем сутки идти без остановок, чтоб успеть. Вам могу оставить половину своей сотни и часть пашто для сопровождения. Вашего человека, напавшего на мою… подругу, забираю с собой.
— Он без сознания, со сломанными рёбрами, — зачем-то брякнул Селим, в следующий момент пожалев о своём длинном языке.
— На всё вола Аллаха, — отмахнулась девочка. — In’Sha’Allah, довезём. Извините, но это мой пленник. Буду судить после того, как допрошу
— НЕ спорим! — тут же открестился от проклятого стажёра Хамид, впечатывая сухой локоть в рёбра товарищу-казначею.
И ломая при этом голову, какая-такая муха укусила тихого и незаметного до этого момента Латифа.
— Совсем с ума сошёл? — зашипел он Селиму, как только Ханшайым отошла. — Это вообще мой человек! Не твой! Чего влезаешь?!
— По старческой дурости, — повинился товарищ. — Язык впереди меня брякнул. Я и сам тут же пожалел. Хорошо, что она не отозвала приглашение…