Не такая, как все, или Ты узнаешь меня из тысячи

– Допрыгаешься у меня, овца.

– Будь добр сынок, сделай хорошее дело, набей ей брюхо. Иначе мы здесь в нищете всю жизнь будем прозябать.

Зина потупила глаза и осторожно произнесла:

– Сына, а может, ну его к чёрту, это брюхо?

– Ты о чём?

– О том, что у нас есть свидетельство о регистрации брака. Вдруг этого достаточно? Может, как флагом, будем им размахивать и прямо с ним к олигарху пойдём? У нас же не просто бумажка, а законный брак.

– Нет, мать, – Сашка отрицательно покачал головой. – Нужно брюхо.

– Опять ты со своим брюхом, как дурень со ступой.

– Я её отца знаю. Брюхо – это беспроигрышный вариант, с его помощью империя будет наша.

– Да пока ты ей это брюхо нарастишь, она сопьётся. Она же вообще без тормозов самогонку жрёт. На неё же уже смотреть страшно.

Устав слушать их речи, я откатилась на коляске к стене и изо всех сил пнула по ней ногой.

– В этом доме мне кто-нибудь нальёт выпить или нет?! – кричала я вне себя от ярости.

– Видишь, что творит, – покачала головой Зина.

– Мать, не мучай ты её. Налей ей рюмку и мне заодно. Я ведь дрова поколол.

– Сына, тебе-то я всегда налью, а вот этой пропоице – никакого желания нет. Она ведь сначала такая скромная была. А теперь пьёт, табак у меня ворует и самокрутки делает.

– Забрюхатит – закончатся её пьянки, – сделал вывод Сашка и метнул в мою сторону взгляд, полный ненависти.

– На, жри! – крикнула мне Зина и налила самогонки.

– Ой, Зинуля! – обрадовалась я, подъезжал к столу. – Как же я тебя люблю!

– Так я тебе и поверила!

– Пятерых внуков тебе подарю.

– Да ты хоть одного принеси.

Я тут же выпила самогонки и улыбнулась блаженной улыбкой.

– Зинуля, ты редкой души человек.

– Иди ты! Леща мне бросаешь. Когда мы уже твоего олигарха увидим?

– А вон он спит, – я рассмеялась пьяным смехом и показала на спящую у двери собачку. – Эй, Сашка, ты хочешь его империей завладеть?! Признавайся! Я знаю, что хочешь и молчишь! Санёк, хватай свою матушку, повесь на грудь свидетельство о регистрации брака и барабанные палочки на шею, иди буди Олигарха и требуй от него денег и полцарства в придачу.

– Дура ты! Сына, да она издевается над нами, молодая пропивошка. Она смеётся!

Сашка подошёл ко мне ближе и заехал кулаком в нос, чтобы я перестала смеяться. Я почувствовала, как из носа хлынула кровь и, вытерев её локтём, прокричала:

– Как же я ненавижу вас обоих! Вы испортили жизнь!

– Ты сама её себе испортила, когда от отца ушла! – крикнул мне вслед Сашка, когда я покатилась на улицу.

– Не тебе судить!!!

Я рыдала и постоянно смахивала кровь. Докатившись до избы знахаря, я громко постучала и, дождавшись, пока он откроет дверь, прокричала:

– Я больше так не могу! Сделайте же что-нибудь! Убейте меня! Заговорите насмерть, только избавьте от всего этого! Я вас умоляю, избавьте!

Старец покачал головой:

– Ой, девонька, что ж они с тобой сделали!

Положив меня на деревянную лавку, он стал махать надо мной пучком травы и что-то шептать. Через какое-то время я открыла глаза и спросила:

– Я уже умерла?

– Нет. Ты будешь жить.

– Я не хочу.

– Будешь.

– Не хочу.

– Послушай, я завтра еду в Москву. Если хочешь, чтобы я кому-нибудь что-то от тебя передал, то скажи. Я буду там всего один день.

Я подняла голову и посмотрела на старца испуганным взглядом.

– Вы едете в Москву?

– Да. Тебе выпал редкий шанс, и ты должна его использовать.

– Если бы вы заехали к моему отцу и сказали ему о том, как сильно я его люблю... А также, как меня найти... Я бы очень хотела увидеть отца, но боюсь, что такая я ему не нужна.

– Запомни, отцу ты нужна любая.

– Мне стыдно, что он увидит меня такой.

– А ты сделай так, чтобы, когда вы увиделись, тебе не было стыдно.

– А как это сделать?

– Не пей.

– Я не могу.

– Можешь.

– У меня не получится.

– Если ты захочешь изменить свою жизнь, то у тебя всё получится.

– А вы в меня верите?

– Конечно, верю. Мы все совершаем ошибки для того, чтобы их исправлять.

Я всхлипнула, поцеловала старцу руку и написала ему адрес и телефоны отца.

– У него сейчас есть другая дочь. Там одна девушка выдаёт себя за меня...

– Поверь, родительское сердце всегда разберётся, где его настоящий ребёнок, – успокоил меня старец и дал выпить своего отвара.

Глава 25

Старец уехал в Москву, когда ещё не было пяти утра. Я помыла свои сальные волосы, сделала маску из огурцов, чтобы лицо хоть чуть-чуть было посвежее. Затем похлопала себя по щекам, чтобы они слегка порозовели, надела чистый халат и, взяв Олигарха на руки, подъехала к обочине дороги и стала ждать.

– Саня, что это с ней? – спросила сына проснувшаяся Зина.

– А что она делает?

– У дороги сидит. Голову помыла.

– Аська, что это с тобой? – подошёл ко мне заспанный Сашка.

– А что случилось? – удивленно спросила я.

– Что ты здесь сидишь?

– А что, нельзя?

– Я просто спросил.

– Природой любуюсь.

– Похмеляться будешь?

– Я не пью.

– Что? – не поверил своим ушам Сашка.

– Что слышал. Я не пью, – резко ответила я и погладила Олигарха.

– С каких пор?

– Считай, что с сегодняшнего дня.

– Мать, ты слышала, Аська не пьёт!

– Не с той ноги, что ли, встала?

– С дуба, наверно, рухнула. Ладно, мы с матерью пошли похмеляться. Захочешь, присоединяйся.