Не такие, как мы

Шон сумел как-то удержать остатки движения и организовал на его основе «Свободу». Учтя предыдущие ошибки, он решил направить всё это в более мирное русло и держаться только его. И, в том числе, митинговать не против «белоснежек» – а за защиту прав вообще всех, независимо от пола, возраста, национальности и цвета кожи. Главным девизом движения теперь было: «Мы все равны!». А основные идеи заключались во всеобщем равенстве перед законом и ценности жизни каждого человека. Опять же, независимо от цвета кожи, внешнего вида и мировоззрений. Шон был уверен, что всё это привлечёт новых людей, а также найдёт широкую поддержку у правительства Города и СМИ. И каково же было его удивление, когда оказалось, что он был не прав – и лишь зарождавшееся движение начали ненавидеть ещё больше, чем «Борьбу за свободу». Единственное объяснение, которое смог придумать для себя Шон, заключалось в том, что «белоснежки» испугались. Ведь «Борьба за свободу» не могла привлечь широкие массы, особенно своими радикальными, в последние месяцы её существования, призывами против «белоснежек» и косящих под них псевдобелых. А «Свобода»… «Свобода» уже имела намного более привлекательные лозунги и политику. И всё же движение задавливали, как только могли, не согласуя и запрещая митинги, устраивая обыски и задержания среди его членов.

Вот и теперь Шон представить себе не мог, чем закончится их мирная демонстрация. Добравшись на оговорённое место, он обнаружил там почти всех организаторов, из числа тех, кто должен был прийти, а также порядка пятисот человек, не побоявшихся присоединиться. Нельзя сказать, чтобы это прямо очень сильно обрадовало Шона. Конечно, он и представлял себе примерно такое количество, но… но в глубине души надеялся, что их будет не пять сотен, а пять тысяч как минимум. Спрятав все эти мысли куда-то вглубь себя и подальше, Шон взобрался на пьедестал медной статуи, отлитой в честь основателя города Генри Форда и являющееся максимально приближенной его копией, грозно и величественно взирающего с центра площади на нынешнее здание прогнившей мэрии.

– Что ж, я благодарен вам, что вы пришли сегодня! Не побоялись отстоять свою точку зрения, не забились в угол, дрожа от страха! – начал вещать Шон, пока остальные организаторы разворачивали баннеры и флаги движения. – Друзья… Я не могу пообещать, что нас не попытаются силой разогнать сегодня. Но ради наших потомков, ради наших детей – мы обязаны сегодня показать Городу и всему миру, что мы думаем. И ещё раз повторю! Никакой агрессии в ответ на агрессию! На провокации не отвечаем! Тем более, никакого применения силы первыми! Кто пришёл сюда с каким-либо оружием, пожалуйста, прямо сейчас уходите. Ради нашего движения и будущего нас и наших детей. Всех остальных я ещё раз благодарю и желаю удачи, хоть и надеюсь, что сегодня она нам не понадобится!

Под одобрительный гул толпы Шон спрыгнул на вымощенную площадь и направился к зданию мэрии сквозь окружавшую его плотным кольцом толпу. Шон корил себя за корявое выступление, ведь он репетировал всё совершенно иначе, и в его голове всё представлялось много более торжественно и мотивирующее. Но что сделано, то сделано. Теперь настал более серьёзный момент, когда необходимо откинуть все переживания и сомнения. Его карие глаза неотрывно смотрели на выстроившуюся и пока что немногочисленную шеренгу из полицейских и охраны мэрии, в полной боевой амуниции…

…В тот самый момент, как толпа людей, вслед за Шоном Кегльтоном приближалась к мэрии, прознавшие обо всём журналисты уже были на месте – щёлкали затворы камер, квадрокоптеры пролетали над площадью, стараясь выцепить каждое движение, каждый момент происходящего. И сюда спешили новые и новые команды представителей совершенно различных отделов СМИ. А помимо них – мобилизованные части полиции и спецназа, уже в течение получаса собирающиеся в единую силу. Они спешили на помощь согнанным на площадь патрульным, которые несли с ночи службу и управление полиции Города узнало о готовящейся акции, то приказало им выполнять эту задачу до полной готовности сил полиции. Готовности во что бы то ни стало разогнать эту мирную демонстрацию…