Не то, что кажется (СИ)

Время шло, но Пит так и не возвращался. Я была и рада этому, потому что момент с отметиной (слово «засос» меня как-то коробит) меня смутил. Даже не сам процесс, а тот взгляд, с которым я встретилась в зеркале. Но в то же время и тревожилась. Что он делает? Где он? Всё это очень опасно, да и я тут просто вою со скуки в этой запертой комнате.

Камера отключена, так что я вольна делать что хочу. Я разглядываю полку с книгами. Скучно. Никогда не любила читать. Журналы с красивыми девушками. Пит это читает? Я даже начинаю заливаться краской, представляя, что там внутри. Не выдержав, приоткрываю один, словно воришка, но обнаруживаю, что это просто светская хроника. Питу нужно быть в центре событий, как любимцу «правителя».

Продолжая исследовать комнату, я замечаю, что при шагах пол в одном месте у северной стены за тумбой отдаёт глуховатым звуком. Меня это настораживает. Это место скрыто от камеры с любого угла обозрения. Про себя я довольно отмечаю, что навыки наблюдения, почерпнутые с охоты, никуда не исчезли. Наклоняюсь, чтобы простучать то место, но вдруг слышу шаги. Пит? Я поспешно отхожу в другой угол комнаты.

Но это лишь безгласая в сопровождении миротворца принесла мне ужин. Пита всё нет.

Я ужинаю в одиночестве, после чего решаю включить телевизор. Всё, что там идёт – прямая или скрытая хвала Президенту и сохранившемуся режиму. Всё это тошнотворно, и я выключаю бесполезный прибор. Всё остальное время – закат и наступление ночи – я наблюдаю в окно, сидя на подоконнике. Неужели мне придётся провести здесь взаперти долгие недели и месяцы? Я и дня выдержать не могу.

Ночью Капитолий почти так же светел, как и днём. Множество разноцветных огней превращают его в город-праздник. Город-праздник и город-смерть – вот его имя.

Когда стрелки старинных часов над кроватью показывают одиннадцать, я решаю идти спать. Думаю, Пит занят чем-то важным, поэтому и не вернулся. Может, он вернётся ночью?

Я снова принимаю душ, переодеваюсь в принесённое горничной ночное белье, вид которого меня откровенно смущает. Но что поделать – маскировка. Залезаю под одеяло и смыкаю веки.

Сон приходит не сразу, уступая место назойливым мыслям. Я пытаюсь разобраться в своих чувствах. К Питу. Это сложно. Когда он пытал меня, то я сказала, что люблю его. Тогда я говорила откровенно, тогда я думала, что мне уже всё равно, что я ничего не теряю и не приобретаю. Но теперь это имеет значение. Пит не возвращался к этому разговору. Пока. Но что, если он снова спросит? Любовь, как жизнь, у каждого своя. Она имеет разные обличья, и у каждого своя правда о ней. Среди всех дивных чувств, щедро рассыпанных рукой природы, именно она для меня совершенно непонятна. Те ощущения, которые я испытывала от прикосновений Гейла, совсем иные, чем к Питу. Вторые намного сильнее, крепче, хоть и не такие яркие. Да, думаю, я люблю его до сих пор. Только что я скажу, если он спросит, ведь действия мои после его признания кричат об обратном?

Я и не заметила, как заснула, так и не дождавшись Пита. Открыв глаза, я увидела, что в углу экрана телевизора маленькие электронные часы показывают начало третьего ночи. Я поняла, что в комнате не одна. Рядом раздавалось спокойное размеренное дыхание. Пит спал. Тут я заметила, что прядь моих волос покоится в его полуоткрытой ладони, обвивая указательный палец. Пит засыпал, думая обо мне. Коктейль чувств снова начинает бурлить во мне. Какая-то странная радость, волнение, лёгкая дрожь… Но и противный червь страха не отступает далеко, тихо напоминая о боли, принесённой этими руками.

Я осторожно вытягиваю прядку из ладони, стараясь не разбудить Пита. Этаж, на котором находится комната, очень высокий, поэтому, несмотря на ночные огни города, лунный свет заглядывает в комнату, окрашивая её в серебристые цвета.

Я не удерживаюсь и украдкой смотрю на посеребрённый лунным светом профиль спящего парня. Пит красив. Высокий лоб, прямой нос, чёткая линия плотно сжатых губ. Я не раз видела его спящим, пусть так детально и не рассматривала, но замечаю, что раньше он во сне так не сжимал губы. Наверное, это отпечаток той «игры», которую он вынужден вести для Сноу. Закрытость ото всех. Даже во сне он напряжён.

Мне почему-то ужасно захотелось прикоснуться к этим губам, будто это расслабит их, расслабит его. Я нерешительно протягиваю руку и прикасаюсь пальцем к его верхней губе. Сердце замирает. Она такая мягкая…

Светлые ресницы чуть дрогнули, и Пит распахнул глаза. Я спешно отдёрнула руку, но так и осталась нависать над ним, не в силах просто отвернуться. Пит с секунду смотрит на меня, словно не узнав, в его взгляде пустота, растерянность и… Я не успеваю определить, что именно, как его рука вцепляется мне в горло.

- Пит, – хриплю, хватая воздух. – Камеры отключены…