Не то время, не те люди (СИ)

Выпрошенный стакан грохнулся об стол. Ну и ладно, сделает вид, что не замечает его раздражения, правда, весь аппетит пропал.

Умеют же люди одним своим видом все отбивать.

Едва запиликал телефон, жестом фокусника достал его, и не произнеся ни слова, прочитал сообщение, тут же начал звонить сам.

От услышанного чуть сердце от обиды не подпрыгнуло. Надо же, настолько его бесит это все, что он запомнил ее слова о пицце. Ну, хоть что-то сегодня будет нормально. Из банальной вежливости схватила тарелку с недоеденной едой, думала отнести и выкинуть. Ну, может, даже и помыть за собой, а тот опять зарычал на нее.

Ну, сам так сам.

Так проще.

Прихватила с собой сок и свалила. К себе спускалась немного разочарованной. Тяжело ей будет уломать этого придурка. Непрошибаемый какой. И нервный, несмотря на все его напускное равнодушие.

Камеры работали исправно, но просматривать записанное ранее не стала, и так было настроение нулевое. Правда, разбираться, что ей именно вокруг не нравилось, не стала. Так и сидела тупила в мониторы, пока не увидела заезжающую в подземный гараж машину. Чем-то недовольный Люк сам принялся таскать из машины свертки и сумки, Бену досталось самое тяжелое — пицца. Наверняка оставит на кухне, она потом заберет.

Как настроение хоть какое-нибудь появится.

Сразу отметила не очень удачное расположение камеры в коридорах, ракурс был не очень хороший именно при обзоре ее двери.

Непонятно было, кто именно выставлял груз.

Услышанный краем уха стук в ее дверь не стал неожиданность. Судя по всему, стучался именно Люк, деревянный Бен прошлый раз стуком ради приличия в приоткрытую дверь вообще не заморачивался. Но только увидела, что это совсем не Люк, от неожиданности чуть не сверзилась со своего кресла.

Каменное лицо и ничего нового.

Бен молча перетаскал все прямо к ней. Наверно теперь уже бесится, что в грузчики заделался.

Нет, так дело не пойдет.

От неловкого возникшего молчания стало грустно. Как же ей теперь быть? С таким успехом, к концу он будет ее попросту ненавидеть.

Тут ее ошпарили свои же мысли.

Все шло куда-то не туда. Весь ее гадкий характер вдруг испарился, появился какой-то мудак, и ей вдруг захотелось быть милой и хорошей.

И послушной. Обычной.

Вдруг подумала, что может быть даже этому мудаку стоит… доверять. Мудак так-то не строил смешные рожицы, не юлил. Не нравилось что-то — сразу показывал, пусть даже и полным показушным равнодушием. Он был естественным.

Но мелкие детали всегда многое выдавали.

Даже сейчас, Бен демонстративно молча стоял над ней, возвышаясь на целую голову и ждал. Явно ждал дальнейших указаний, всем своим видом показывая, как ему это не нравится.

А ей он сам вдруг настолько нравился, что даже его хамские рычащие ответы она списывала на естественность поведения. Если привык так, кто она ему, чтобы указывать как себя вести.

И вдруг захотелось подружиться.

По настоящему, как человек с человеком. Чтоб хоть кто-то видел в ней не капризную суку с несколькими личностями, а настоящего живого человека.

Бен снова рыкнул, мол, еще чего ей надо, и внезапно сам предложил сок. Рядом на столе так и лежала нетронутая пицца. Если предложил, то она уж и не откажется.

Услужливый Бен принес все, что она попросила.

Уже собирался уйти, как рискнула в спину ему бросить, не хочет ли он пиццы. И с сумками разобраться попросила. Вежливо попросила, с намеком, что вообще-то можно и отказаться.

А тот внезапно… не отказался.

Набрасываясь на первый кусок божественной пиццы, едва подавила в себе счастливый стон, Бен не так понял бы. Она уже слопала один и тянулась за вторым, как поняла, что от своего куска мужчина напротив так и не откусил.

Только следил с равнодушной миной.

— Бен, а ты чего не ешь? Попробуй, очень вкусно.

— У тебя любая еда очень вкусная?

Ох.

А истукан-то любопытный. Рискнул открыть рот, даже разговор поддержать пытается.

Все не так уж и плохо. Мизерный шанс, но есть. Чтобы подружиться. ну или хотя сделать вид, чтобы облегчить сосуществование в одном доме.

Хотя бы на оставшееся ей время.

— Ты не поверишь, но да. Старик Прайм говорил, что в сумеречном состоянии я почти ничего не ем. Так хоть вот в такие дни отъедаюсь. Я всё ем в такие дни, будь то какая-нибудь очередная бредовая трава из мишленовского ресторана или смачный кусище мяса на гриле. А что за пицца во второй коробке? Открывай! О! Грибы! Грибочки. Грибочечки! Обожаю грибочки. А ты? Я смотрю, ты не очень любишь пиццу? А что тебе из еды больше всего нравится?

Сама себе поставила заметку, что он совсем уж неразговорчив, о чем не преминула сказать вслух. Ну, или просто пока что остерегается.

Или даже стесняется. Ну мало ли…

— Слушай. А что у тебя за специализация? Ну…я вот заметила, у тебя офигенная подготовка. Ну… физическая имею в виду. Просто пехотинец? Связь?

— Дознаватель.

Вот это поворот.

Дознаватель. Тот, кто пытает людей.

С одной стороны, кому-то ведь надо выбивать из людей нужную информацию. А с другой стороны, если он садист…

— Я не люблю боль. Ни свою, ни чужую. Я не садист. Просто так вышло.

Прямо гора с плеч свалилась.