Не только депрессия. Охота за настроением

Уходит все, что мило –
природа любит месть…
Но то, что где-то было, –
то снова где-то есть.

И сколько через точку

проходит плоскостей,
настолько нам отсрочку
дает Отец Вестей,

и смерть в припадке пьянства

о том заводит речь,
что время – лишь пространство
для бесконечных встреч.

– Это обнадеживает, Иван Афанасьевич, – произнес после паузы ДС. – Этому хочется верить. И как-то верится даже, когда пьяная смерть дуреет и, как черепаха Тортила, выбалтывает свою тайну…

– Во-во, старуху костлявую поить надобно чаще, добрее будет… Теперь ваша очередь, доктор.

Меня охватило волнение.

– Может, мне уже не надо, Иван Афанасич? Может, хватит уже?… Нам домой пора.

– Не мандражируйте, док, – непреклонно сказал ИАХ. – Тяните, или я потяну за вас…

– Ладно, будь что будет.

Я вскрыл своего тянитолкая и прочитал:

Альтерэго – что телега:
все свое – пихай в нее:
зов мечты, восторг побега,
боль души, позор, гнилье…

Только знай: цена вопроса

у телеги высока –
под колеса к ней с откоса
угодишь наверняка.

Разбегутся альтерэги

по лесам и по долам,
и останешься в телеге
сам с собою пополам.

– Намек понял, Иван Афанасич. Учту. Буду думать, куда поклажу свою пристраивать. Людей творческих и занятых грузить своими заморочками, действительно, небезопасно: того и гляди, в приступе вдохновения изобразит тебя каким-нибудь персонажем, своих грехов и комплексов вдобавок к твоим понавешает или пошлет так далеко, что…

– Да полно, доктор, не шибко берите в голову. Дружеская подкавыка, не более. Я же, вы знаете, всегда готов своему пациентскому предназначению соответствовать, лишь бы горючего хватило…

Совершив опрокидон на посошок, Иван Афанасьевич чуть насупился и сказал:

– Ну с Богом, тяну и я свой жребий…

Взял крайний пирожок – тот, что лежал в самой нижней части вопросительного знака, в его точке. Формы самой простой – колобок. Прочитал:

Кредо жаворонка

в прыжке возвышенном
про небо спеть
побыть услышанным
упасть
опять взлететь
в безмолвии
со всех сторон открытом
совсем чуть-чуть
побыть забытым

– Жаворонка живого кто-нибудь видел-слышал из вас? – спросил Иван Афанасьевич.

– Я слышал однажды, – сказал ДС, – когда на велосипеде ехал полевой тропкой; но увидеть не удалось, где-то он высоко порхал, солнце мешало…

– А я наоборот, видела жаворонка висящим над полем, крылышки так быстро двигались, что похожи были на полупрозрачный веер, но пения никакого не было слышно. Потом камнем вдруг – вниз…

– Эта песня его, Оленька, и была главная: внезвуковая, запредельная песня, молитва о жизни. А отзыв ей – снизу, от подружки-жены, и, падая, он кусочек неба с собой для нее прихватил…

Иван Афанасьевич длинно посмотрел на небо, и нам показалось, что вот-вот… Нет, жаворонка не появилось, но откуда-то издалека начали доноситься звуки, похожие на трели… Да, именно – звуки из глинковской песни о жаворонке, трельные припевные звуки: лялялялЯ – ляляляляЯАА…

И мы поняли: это зовет нас наш «Цинциннат».

Было бы неправильно, было бы просто странно, если бы у фрегата не было музыкальных позывных, приглашающих команду к работе. Трели жаворонка – как раз то, что надо.

Иван Афанасьевич подошел к колонне с флажком, пошуровал под ней, вытащил небольшое весельце, встал у берега, он же край плота, и мы двинулись…

Последний же тост, произнесенный Иваном Афанасьевичем, был такой:

Тост сторожа детсада

Куда нам, взрослым, деться?
В холодном мире пусто.
Пусть недостаток детства
нам возместит искусство.

Скажу и подлецу я,

ворота отпирая:
давай, брат, жить танцуя,
давай, брат, жить играя.

Пусть ярче солнце светит

и в жилах кровь не киснет.
Пусть меньше будет смерти
и больше будет жизни.

Возращение к «Цинцинноту»

Кто объяснит, почему так происходит?… Всегда, ну почти всегда, с очень редкими исключениями: когда приезжает или уезжает мой гость, особенно если это близкий, дорогой хмне человек, или когда я сам отбываю далеко или издалека прибываю, – резко меняет свой знак погода. И в том месте, откуда прибыл, и в том, куда…

Загадка эта не только меня касается, а похоже, всеобщая – недаром в народе говорят о прибывших: «погоду привез». Либо хорошую, либо…