Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла

Рассказы, помещенные в этот сборник, являясь своего рода новой отправной точкой для данного литературного жанра, требуют некоторого предварительного комментария. Не стоит забывать, что основная цель всей беллетристики состоит в том, чтобы развлечь читателя. Но я полагаю, что так называемая «детективная» литература становится гораздо полезнее, когда избегает невероятного и обращается исключительно к тому, что возможно физически; в соответствии с этим убеждением я строго придерживался действительных фактов и реальных методов исследования. Основная тема большинства рассказов — работа судебно-медицинского эксперта, описанные в них методы применяются в повседневной судебно-медицинской практике. Фактически эти рассказы иллюстрируют применение традиционных методов научного исследования при раскрытии преступлений. Я могу также добавить, что все без исключения описанные эксперименты были проведены мной самостоятельно, а все микрофотографии конечно же выполнены с настоящих образцов.

Р. О. Ф.

Грейвсенд, 21 сентября 1909 г.

Раздался вопль, они схватились.

ПОСЛАНИЕ СО ДНА МОРЯ

Уайтчепел-стрит — едва ли самое приятное место для прогулки, хотя редкие следы более живописного прошлого спасают эту улицу от запустения, что царит на соседней Коммершиал-роуд. Все же нынешняя ее убогость, особенно в восточной части, будто бы отражает бесцветное существование обитателей этих мест, и серый сумрачный пейзаж угнетает дух идущего путника. Но и самую долгую, скучную дорогу можно расцветить остроумной и ученой беседой; так и вышло, когда мы с моим другом Джоном Торндайком шли на запад по Уайтчепел-стрит, и этот долгий унылый путь показался нам совсем коротким.

Мы только что посетили Лондонский госпиталь, где наблюдали необычный случай акромегалии[92], и на обратном пути обсуждали эту редкую болезнь, а также родственный ей гигантизм, во всех их проявлениях, от подбородка девушек Гибсона[93] до телосложения Ога, царя Васана[94].

— Было бы интересно, — заметил Торндайк, когда мы миновали Олдгейт-хай-стрит, — вложить персты в гипофизарную ямку его величества — после его смерти, разумеется. А вот, кстати, Хэрроу-аллей; помните описание у Дефо — он поместил туда телегу с мертвецами — и эту ужасную процессию, спускавшуюся по улице…[95] — Торндайк взял меня под руку и повел по узкой аллее; на крутом повороте у паба «Звезда и змеевик» мы оглянулись.

— Я никогда здесь не хожу, — сказал он задумчиво, — но кажется, что слышно, как звонит колокол и горько плачет возчик…

Он осекся. Внезапно под аркой появились двое; они мчались в нашу сторону. Первой бежала дородная еврейка средних лет, запыхавшаяся, растрепанная; за ней следовал хорошо одетый молодой мужчина, встревоженный не меньше, чем его спутница. Поравнявшись с нами, он узнал моего коллегу и обратился к нему с волнением в голосе:

— У меня вызов на освидетельствование: произошло убийство или самоубийство. Не могли бы вы помочь, сэр? Это мой первый вызов, я очень волнуюсь…

Тут женщина бросилась к моему коллеге и схватила его за руку.

— Быстрее! — воскликнула она. — Некогда болтать.

Ее лицо было бледным как мел и блестело от пота, губы дрожали, а руки тряслись; она смотрела на нас глазами перепуганного ребенка.

— Конечно, Гарт, я пойду, — сказал Торндайк.

Мы последовали за женщиной, бешено расталкивавшей прохожих своем пути.

— Вы здесь начали практику? — спросил Торндайк на ходу.

— Нет, сэр, — ответил докт Гарт. — Я ассистент у судебного врача, но он сейчас на вызове. Так xoрошо, что вы согласились помочь, сэр.

— Ну-ну, — откликнулся Торндайк. — Я только хочу убедиться, что моя наука пошла вам впрок… Но мы кажется, пришли.

Мы проследовали за нашей провожатой в переулок, где чуть впереди одного из домов, столпились как то люди. При нашем приближен они расступились. Женщина, указывавшая нам путь, нырнула в дверь, бросилась вверх по лестнице с той отчаянной скоростью, с какой бежала по улицам, но, не дойдя немного до конца пролета, вдруг остановилась нерешительно, на цыпочках преодолела последние ступени. На лестничной площадке женщина обернула чуть слышно прошептала:

— Она там, — и, почти теряя сознание, опустилась на ступеньку.

Я взялся за ручку двери и взглянул на Торндайка. Он медленно поднимался, пристально разглядывая пол, стены и перила. Когда он дошел до площадки, я открыл дверь, и мы вошли в комнату. Жалюзи были опущены, и сначала в неверном тусклом свете мы не заметили ничего необычного. Маленькая, бедно обставлены комната выглядела вполне опрятно, чисто, только на кресле лежал ворох женской одежды. Постель казалась нетронутой, и на ней едва виднелась фигура лежащей девушки; в полумраке могло показаться, что девушка спокойно спит, если бы не ее окаменевшее лицо и темное пятно на подушке.

Доктор Гарт осторожно прошел к постели, а Торндайк поднял жалюзи; яркий свет залил комнату, и молодой врач отшатнулся с искаженным от страха лицом.

— Господи! — воскликнул он. — Бедное дитя! Какой ужас, сэр!