Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла

Габорио привлекал меня точно подогнанными сюжетами, а блестящий сыщик Эдгара По, Огюст Дюпен, с детства был одним из моих любимых героев. Но смогу ли я привнести что-то свое? Тут мне вспомнился мой старый учитель, Джо Белл, — его орлиный профиль, чудаковатые манеры, сверхъестественная способность подмечать детали… Легко заявить, что герой умен, но ведь читатель захочет увидеть этот ум в действии, на примерах — и такие примеры Джо Белл ежедневно демонстрировал нам в аудитории.

Главным козырем Дойла стал его герой яркий, ни на кого не похожий сыщик, «мыслящая машина», владеющая непогрешимым «дедуктивным» (на самом деле индуктивным) методом. Читатель помнит, быть может, что Холмс был крайне невысокого мнения о собственных литературных прототипах. В «Этюде в багровых тонах» он обсуждает с Ватсоном Дюпена и Лекока:

— Вы, конечно, думаете, что, сравнивая меня с Дюпеном, делаете мне комплимент, — заметил он. — А по-моему, ваш Дюпен — очень недалекий малый. Этот прием — сбивать с мыслей своего собеседника какой-нибудь фразой «к случаю» после пятнадцатиминутного молчания, право же, очень дешевый показной трюк. У него, несомненно, были кое-какие аналитические способности, но его никак нельзя назвать феноменом, каким, по-видимому, считал его По.

— Вы читали Габорио? — спросил я. — Как по-вашему, Лекок настоящий сыщик?

Шерлок Холмс иронически хмыкнул.

— Лекок — жалкий сопляк, — сердито сказал он. — У него только и есть что энергия. От этой книги меня просто тошнит. Подумаешь, какая проблема — установить личность преступника, уже посаженного в тюрьму! Я бы это сделал за двадцать четыре часа. А Лекок копается почти полгода. По этой книге можно учить сыщиков, как не надо работать[6].

Сам Конан Дойл неоднократно вынужден был оправдываться, поясняя, что не разделяет взглядов своего высокомерного героя. Отчаявшись, он даже написал стишок, в котором были такие строки:

Вновь повторяю, теряя терпение: Критик, не путай творца и творение!

Впрочем, Холмсу воздалось той же монетой: современники и последователи Конан Дойла не упускали случая подшутить над Великим Сыщиком — чего стоят только пародии, постоянно появлявшиеся в литературных журналах (одна из первых была напечатана в «Айдлере» уже в 1892 году).

Но все пародии и подражания лишь подчеркивали несомненную истину: Конан Дойлу удалось создать не просто узнаваемую форму, а золотой канон детектива.

КРИМИНАЛЬНОЕ ЧТИВО

История викторианской детективной новеллы неразрывно связана с литературными журналами того времени, такими как «Стрэнд», «Айдлер», «Пирсон», «Хэмсворт» и другие.

В XIX веке очень существенно усовершенствовалась — и удешевилась — техника книгопечатания, и потому именно к этому периоду относится появление массовой литературы. Кроме того, заметно разросся средний класс, на который в основном были ориентированы литературные журналы. В журнальной форме было напечатано большинство викторианских произведений — романы Диккенса, Теккерея, Коллинза выходили «выпусками». Именно за счет этой сериальной структуры в жанре короткого рассказа так востребован оказался сквозной главный герой.