Не только куклы

«Когда-то в Художественный театр пришел Рыков. Он тогда являлся Председателем Совета Народных Комиссаров. Разделся, как было заведено, в комнатке позади правительственной ложи. Просмотрев без скуки скучный спектакль, предсовнаркома похлопал, сколько положено, поблагодарил исполнителей и стал одеваться. Глядь, а галош-то и нет. Сперли галоши. В уборных, плотно прикрыв двери, хохотали актеры. Администраторы растерянно бегали туда и сюда. А Станиславский, сжав ладонями свою голову земного бога, переживал комическое происшествие как великую трагедию. Он повторял и повторял:

— Какой позор! Какой позор! В Художественном театре у председателя почти всей России галоши украли!»

* * *

Дружеские отношения с Самуилом Яковлевичем Маршаком (1887–1964) установились, поскольку театр ставил четыре спектакля по его пьесам: «Терем-теремок», «Кошкин дом», «Мистер Твистер» и «Петрушка-инстранец». Замечательный поэт отличался редкой работоспособностью. Он не только писал сам, но и много переводил классиков английской литературы. А в редкие минуты отдыха любил позабавить окружающих историями из своей жизни. Например, В. Берестов приводит в своих воспоминаниях такую:

Как-то к нам, в ленинградский Детгиз, пришло указание — изгонять из книг для детей бранные слова. Особенно истово взялась за дело одна молодая редакторша. Но это милое создание, к сожалению, не знало, какие слова бранные, а какие нет. Вызывает она к себе одно писателя и говорит: Помилуйте, что вы написали! «Старый хрыч»! И это в детской книжке! Какой ужас! Нужно поискать более приличное выражение. Например, «старый хрен».

* * *

Друг Образцова Соломон Михайлович Михоэлс (1890–1948) считался в актерской среде своего рода уникумом. При весьма скромном росте и невыразительной наружности он обладал невероятным трагическим темпераментом, что позволяло браться ему за роли, казалось бы, совершенно несвойственного ему амплуа. Все только диву давались из-за такого перевоплощения. Он был художественным руководителем Московского государственного еврейского театра, и его дерзновенные замыслы каждый раз вызывали недоверие даже специалистов.

Однажды театральный критик В. Ф. Залесский, повстречав на улице Соломона Михайловича, спросил его:

— Правду ли говорят, что вы у себя в театре ставите Шекспира?

— Да, — отвечает тот, — готовим «Короля Лира».

— И кто же будет Лиром?

— Эта роль поручена мне.

Критик недоверчиво ухмыльнулся:

— Ну, знаете ли, Шекспир в гробу перевернется.

— Но это еще не все, — сказал Михоэлс. — Шута будет играть Вениамин Зускин. Узнав это, Шекспир перевернется в гробу еще раз и таким образом ляжет на свое обычное место.

* * *

Корнея Ивановича Чуковского (1882–1969) и Образцова во многом объединяло то, что основная часть их творчества предназначалась детям. В 1962 году Сергей Владимирович написал сценарий по известным сказкам Чуковского «Телефон», «Тараканище», «Мойдодыр» и «Бармалей». Спектакль назывался «В гостях у Чуковского», он прошел 114 раз. Через одиннадцать лет Образцов написал новую пьесу по произведениям Корнея Ивановича, в результате получился спектакль «Наша Чукоккала».

Вообще Чукоккалой назывался рукописный альбом Корнея Ивановича, в котором его гости оставляли всякие записи. Это слово придумал знаменитый художник И. Е. Репин, составив из двух частей. Финский поселок, в котором Чуковский жил летом 1914 года, назывался КУОККАЛА. Заменив первый слог в этом слове на первый слог фамилии писателя, Репин и получил слово, ставшее названием известного альбома. В 1957 году Образцов написал в нем: «Дорогой Корней Иванович! Я очень, очень люблю Вас и очень горжусь тем, что Вы хорошо относитесь к моим куклам».

* * *

Ленинградский драматург Евгений Львович Шварц (1896–1958) был одним из любимых автором образцовского театра. Здесь были поставлены его пьесы «Лесная тайна» (1939), «Сказка о потерянном времени» (1958) и «Дракон» (1980). Последнюю пьесу, написанную в сталинские времена, в 1944 году, цензура запретила, и Образцов был одним из немногих людей, которые открыто поддерживали ее своими одобрительными отзывами.