Читаем Не только мертвый человек – хороший человек полностью

Перефразирую: вряд ли какому-то графу придёт в голову сделать свою резиденцию в закрытом КБ, или в здании ОБЭПа (со двора), или около ФСИН-? У нас таких резиденций – пруд пруди, всё потому, что нужно, чтоб периметр был хорошо охраняем и закрыт.

Да и вопросы так решать легче и быстрее, друзей навещать опять же проще.

Резиденция Витька располагалась как раз недалеко от ОБЭПа, в закрытом КБ.

ФСИН, думаю, не прошла конкурс только из-за знаков.

Представьте: Вы открываете тяжёлые старые двери ещё советского Воентелекома на Полянке, поднимаетесь по мраморным, когда-то величественным, а сейчас до жалкого обрызганным ступеням, проходите бюро пропусков, рамку металлоискателя, охрану, один из охранников отделяется и следует за Вами в обшарпанный лифт, покидая который, быстрым слаженным шагом проводит Вас по лабиринтам огромного этажа, потом звонит в дверь, её открывают. Там Вас передают другому охраннику, он указывает следовать за ним, но так, чтобы Вы всё время шли впереди него, потом он пешком проводит Вас наверх два этажа по пожарной лестнице – опять череда непонятных коридоров, странного цвета стены, истёртый линолеум под ногами, тусклый, почти тюремный свет – и наконец, неприметная дверь.

Никаких обозначений, камер, видеорегистраторов и звонков, ты стоишь и думаешь:

«Чего стоять, никто никогда не узнает, что мы здесь.»

Ан нет: спустя минуту абсолютного бездействия дверь отворяется сама, и ты – кто бы ты ни был – попадаешь в другую реальность.

Залитая солнечным светом приёмная в тонах от светлого до кофе с молоком, наборный паркет и окна в пол с воздушными шторами, через которые виднеются купола величественного Кремля.

«Как тут красиво и тепло, так может быть только в Москве, никакому городу Европы это недостижимо», подумала Она, незаметно пытаясь оглядеться, пока Сергей что-то согласовывал с доставившим её охранником.

В приёмной было абсолютно всё, чтобы два человека – а именно столько рабочих столов было установлено – чувствовали себя в течение дня (и, как потом оказалось, и ночи) максимально комфортно.

Каждому из них предполагалась своя зона комфорта с длинным столом из ореха и белоснежным огромным креслом, которое легко можно было подстроить под положение тела и при необходимости почти разложить.

Мониторы были большие и нереально тонкие в цвет столов, таких она не видела никогда.

На одном из столов стояла маленькая кремлевская лампа с изумрудно-зелёным плафоном, на другом такой лампы не было.

«Этот стол – для меня», подумала Она, зелёный – её любимый цвет.

За стойкой у ресепшен стояла невысокая улыбчивая девушка-секретарь: такие удивительным образом умели располагать к себе.

– К Виктору…. пока нельзя, он занят… ещё минут 5-7, подождите здесь, пожалуйста, – и проводила её в комнату отдыха налево от ресепшен.

За закрытыми дверьми Витёк наслаждался утренним повтором любимой передачи.

Это потом Она узнает, что в эти 50 минут к Витьку было нельзя никому. Он отменял все встречи, закрывался в своём огромном кабинете на ключ и смотрел «Давай поженимся!».

Хуже часового небытия «Давай поженимся!» был только футбол с братьями Березуцкими. После него он всегда расстраивался, напивался, и возвращался в мир только к середине следующего дня.

В комнате отдыха располагался большой бар с напитками на любой вкус с по-домашнему уютной барной стойкой.

Салонные диваны из дорогой кожи и пепельницы говорили о том, что тут подолгу проводят время в ожидании внимания хозяина.

Из представленного разнообразия напитков она предпочла бы виски, но Секретарша дежурно предложила чай, кофе, воду – пришлось отказаться.

Первую встречу с Виктором Она помнит, будто это было только вчера.

Огромный кабинет в зелёных тонах.

«Вот откуда моя маленькая изумрудная лампа, – подумала Она, – лишней оказалась».

Предметы роскоши, невероятной красоты аквариум, всё это безусловно хотелось разглядеть, но к этому совсем не располагали охранники за её спиной, мужчина во главе стола – какая-то странная смесь Дона Карлеоне и советского Плохиша.

Потом Она узнает, что Плохиш он, конечно, ещё тот, а вот Дон Карлеоне – всего лишь из-за сшитого в Милане на заказ костюма, слегка кричащего дорогими тканями, но не лишённого вкуса.

Витёк даже не посмотрел в её сторону, и год спустя, лёжа на шелковых подушках рядом с ним, Она всё-таки спросила его:

– Почему?

И он ответил ей:

– Я смотрел. Я когда тебя увидел, чуть не описался от счастья.

Но этот год ещё надо было прожить, и для понимания того, что случится потом, он нам совсем не лишний.

А пока она стояла и слушала, как он общается с начальником охраны, будто её и нет здесь, и даже не понимала, разговор о ней или всё-таки о чём-то или ком-то другом.

Вдруг он жестом сделал какой-то знак, и охрана оставила их одних.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Политика / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары
Отто Шмидт
Отто Шмидт

Знаменитый полярник, директор Арктического института, талантливый руководитель легендарной экспедиции на «Челюскине», обеспечивший спасение людей после гибели судна и их выживание в беспрецедентно сложных условиях ледового дрейфа… Отто Юльевич Шмидт – поистине человек-символ, олицетворение несгибаемого мужества целых поколений российских землепроходцев и лучших традиций отечественной науки, образ идеального ученого – безукоризненно честного перед собой и своими коллегами, перед темой своих исследований. В новой книге почетного полярника, доктора географических наук Владислава Сергеевича Корякина, которую «Вече» издает совместно с Русским географическим обществом, жизнеописание выдающегося ученого и путешественника представлено исключительно полно. Академик Гурий Иванович Марчук в предисловии к книге напоминает, что О.Ю. Шмидт был первопроходцем не только на просторах северных морей, но и в такой «кабинетной» науке, как математика, – еще до начала его арктической эпопеи, – а впоследствии и в геофизике. Послесловие, написанное доктором исторических наук Сигурдом Оттовичем Шмидтом, сыном ученого, подчеркивает столь необычную для нашего времени энциклопедичность его познаний и многогранной деятельности, уникальность самой его личности, ярко и индивидуально проявившей себя в трудный и героический период отечественной истории.

Владислав Сергеевич Корякин

Биографии и Мемуары