Не только о театре

Однако эта ясная конструкция взаимоотношений нередко нарушается с двух концов одновременно: некоторые начальники свое служебное превосходство распространяют на все свое поведение даже в нерабочее время, а некоторые подчиненные свою подчиненность стараются распространить не только на работу… чем и укрепляют начальников в их «заблуждениях».

Такие случаи нарушения принципов демократии рождаются вначале под влиянием особых внешних обстоятельств (срочная работа, переутомленность, прорыв на производстве, ревизия и т. д.), а затем уже закрепляются как традиция. Можно перечислить некоторые, кое-где укоренившиеся традиции, которые стоит пересмотреть и, быть может, отменить.

Вот некоторые из них.

1. Ответственность, возложенная на нашего начальника государством и обществом, столь велика, бремя, лежащее на нем, столь неизмеримо, что от него, от начальника, нельзя требовать исполнения даже несложных человеческих обязанностей, как от простого смертного, а именно:

чтобы он отвечал, когда с ним здороваются подчиненные,

чтобы он вежливо разговаривал,

чтобы он сознавался в ошибках своего поведения и просил извинения за них.

Ведь все это может его отвлечь от выполнения его «титанических» задач. Кроме того, можно утешиться тем, что, когда наш начальник попадает к своему вышестоящему начальнику, он здоровается, говорит вежливо и охотно признает ошибки, если это надо.

2. Исключительное положение начальника среди его подчиненных дает ему право, притом ему одному, пользоваться в служебных разговорах теми выражениями, за которые в другом месте — на улице, в ресторане, на собрании — ему дали бы пятнадцать суток за хулиганство.

Эти колоритные выражения, как известно, никогда не помогают что-либо объяснить или уточнить. Таким образом, они являются своеобразным «искусством для искусства», проявлением «чистого эстетизма», замедляющим и засоряющим речь.

Некоторым начальникам — любителям такой «изящной словесности» — кажется, что так расцвеченная речь приближает к народным массам и устраняет возможность заподозрить их в принадлежности к интеллигенции. Но обычно это является излишней предосторожностью. Внезапное возрождение в просторных кабинетах с дубовыми панелями фольклорного языка волжских грузчиков времен «проклятого прошлого», не оправдываясь практически, может быть отнесено к явлениям моды. Но как раз эти явления вполне могут быть подвергнуты обсуждению и пересмотру. Нам кажется, что великий русский язык в тех пределах, в которых он принят в литературе, является вполне достаточным средством для взаимного общения и для тончайшего разъяснения своих мыслей собеседнику решительно по всем вопросам и по всем темам. Те руководители, которые тешат себя мыслью, что, переходя в своих кабинетах на нецензурную брань, они «находят общий язык с массами», совершают несомненный просчет. Особенно нелепо звучит этот набор атавистических словообразований в тех случаях, когда в эту моду втягивается какой-либо деятель культурного фронта, когда этим жаргоном пытаются вскрывать тонкие творческие вопросы: проблемы драматургии, анализ музыкального произведения или определение новых тенденций в советской архитектуре. А такие случаи, к сожалению, наблюдаются до сих пор.

3. В наше время, когда женщины уравнены в правах с мужчинами, в большинстве учреждений рука об руку работают лица обоего пола. При этом опять-таки в большинстве случаев руководящая должность занята мужчинами. Мы не будем касаться тех случаев, когда между сослуживцами обоего пола возникают дружеские, близкие отношения, так как эти случаи выходят за рамки нашего исследования. Но при обычной, нормальной обстановке сохраняет ли женщина на работе те привилегии своего пола, которые ей положены в культурном обществе?

Решая этот вопрос положительно — а иначе его и нельзя решать, — мы не можем отрицать и того, что это правильное решение в теории далеко не всегда сходится с практикой.

Если директор вместе с его секретаршей выходят из кабинета, кто должен первым пройти в дверь?

Если машинистка, передавая начальнику перепечатанный материал, уронит на пол бумагу, кто должен ее поднять? И, наконец, самый трудный вопрос: когда вызнанная к начальнику сотрудница входит, чтобы получить распоряжение, следует ли встать для разговора с ней или можно вести деловой разговор со стоящей женщиной сидя?

Есть серьезные основания полагать, что если бы во всех наших учреждениях мужчины пришли бы к решению воздавать женскому персоналу те скромные знаки уважения, которые в культурном обществе приняты, то оба пола оказались бы в выигрыше. Женщинам приятно было бы это внимание, а мужчины всех возрастов почувствовали бы себя моложе, бодрее и красивее, чем при том существующем положении, когда ответственный пост на служебной лестнице лишает начальника радости ощущать себя полноценным мужчиной.