Не только про любовь

– Да. Во Франции все начиналось под красивыми лозунгами. Свобода! Равенство! Братство! Вот гильотина всех и уравняла. И короля, и Робеспьера, – усмехнулась Оля.

– То же самое происходило и в России, после Октября, – продолжил Сергей. – Только французы прошли этот путь за три года. А у нас это растянулось на десятилетия. Пока наш Робеспьер – Сталин не умер.

– А его последователи до сих пор рулят.

– Но не таким зловещим методом. Затем у французов началась чехарда с директорией, пока не появился Наполеон. Если я прав, то наши смутные времена и появление собственного Наполеона еще впереди.

– Интересное предположение, – заметила Оля. – Один мудрец сказал, что власть – это ветер, а народ – трава. И гнется эта трава в ту сторону, куда подует ветер.

– Звучит довольно цинично, – усмехнулся Сергей.

– Циником становишься, когда видишь, во что превращают нашу жизнь эти власть имущие. Вешать лапшу людям на уши они умеют мастерски. И делают это без всякого стыда, хотя их занятие можно определить, как умственную проституцию. Сходство этого вида порока с похожим другим, бросается в глаза.

– Так может быть стоит изменить направление ветра?

– А кто будет его менять? За все эти годы голос официальной пропаганды так нам прожужжал уши, что трудно стало расслышать что-нибудь другое. А особенно то, что не услышишь по радио – голос сомнения. А наши идеологи тебе сразу начнут объяснять, что коней на переправе не меняют.

– Да мы все время на ней. Сначала ищем свою особенную дорогу: то коллективизация, то химизация, то еще что-то. Затем оказывается, что гоним лошадей не в том направлении, и снова возвращаемся к переправе. И опять ищем новые пути.

– А когда машинист ищет новые пути – поезд сходит с рельсов.

– Может быть, ты и права. Но, наверное, с годами мы лучше станем понимать этот мир. Если разобраться, каков он на самом деле, то возможно поймешь, как в нем жить. Вот все, что я хочу знать. А пока мы живем в каком-то переходном периоде. Я вижу, что верхи не хотят ничего менять, а низы не могут.

– Фраза получилась почти как у Ленина, только совсем наоборот, – Оля рассмеялась.

– Ну, а низы, – она пожала плечами. – Говорят, если бы господь не хотел, чтобы их стригли, он не сделал бы их баранами.

– А в школе нам постоянно твердили, будто мы живем в самой лучшей стране мира, – грустно произнес Сергей.

– Ты до сих пор уверен, что это так? – на лице ее появилась саркастическая улыбка.

– Я как раз, в этом не уверен. Но нам столько лет это внушали.

– Пора уже перестать быть таким наивным. Нужно научиться мыслить самостоятельно. Хотя …, —Оля пожала плечами. – Для многих – это не так просто. Ведь промывать мозги у нас умеют хорошо.

– Ну и разговоры мы с тобой ведем! – Сергей покачал гооловой. – Наверное, эта тема, не совсем подходящая для выпускного вечера. Мы неосмотрительно в нее втянулись и теперь блуждаем в дебрях. Может сменить ее на более веселую?

– Вот сейчас и сменим, – Оля указала на группу возвращающихся одноклассников.

Они подошли шумные и веселые.

– Ну что, заправились? – спросил Сергей.

– Жаль, что ты с нами не пошел, – рассмеялся Алексеев. – Тут Толян нам демонстрировал один номер. Ну прямо, как в цирке. Заливал вино из бутылки, не глотая, прямо в желудок.

– Наверное, долго тренировался, – пошутил Сергей. – Правда, Толян?

– Конечно, – подтвердил Толя Глушко. – Я и сейчас тренируюсь. Почти каждый день.

– Мастерство не пропьешь, – смеясь, сделал вывод Алексеев. – Профессионализм говорит сам за себя.

– Ну что, ребята? Где будем рассвет встречать? – спросил Сергей.

– А мы уже всё решили, – ответил Леха. – Махнем в городской парк. Там, с кручи, будет лучше видно.

Компания неторопливо направилась вдоль набережной в сторону городского парка, раскинувшемуся над Днепром. Они поднялись к ротонде, стоявшей на самой вершине холма. Отсюда открывалась великолепная панорама: озаренные луной аллеи парка, набережная, обсаженная ровными рядами каштанов, темные воды реки и часть города на противоположном берегу. Время, отпущенное для этой ночи, заканчивалось. Небо еще было усыпано звездами, но заря уже алела на горизонте узкою полоской кларета, которая светлея и расширяясь, стала занимать всё небо. Постепенно, под натиском рассвета, звезды на небосводе начали тускнеть и таять. Солнце еще не взошло, а запах реки и цветов стал сильнее. Все обещало ясный день. В стороне от парка, на набережной, крыши домов резко вырисовывались на фоне посветлевшего неба, будто театральные декорации. И только фонари на столбах все еще догорали, напоминая о минувшей ночи.

– Ну вот и все. Новый день настает, – Оля повернулась к Сергею. – У тебя найдется двушка? Хочу позвонить отцу, чтобы приехал за мной.

– Сейчас гляну, – Сергей вытащил из кармана несколько монет, нашел среди них двухкопеечную, и подал Оле.

– Тогда уж и проводи меня до автомата, – она улыбнулась. – Не идти же мне одной.

Они поднялись по ступенькам еще выше, к центральному входу в парк. Там стояло несколько телефонных будок. В первой же из них Оля сняла трубку и приложила к уху.

– Работает! – кивнула она головой.