(Не) только твоя (СИ)

— Этим я намерен заняться, моя язвительная девочка, — хмыкнул, шлепнув ее по попе в направлении душа. И отрезал, — добавки не будет. Мыться и спать. Ты первая, у тебя пять минут.

— Варвар, — прокомментировала с напускным равнодушием, но в ванную убежала быстро.

Когда я вышел из душа, она уже сладко спала. Я улыбнулся, рассматривая ее умиротворенное, расслабленное лицо, и завис так на несколько минут, просто наблюдая за ней спящей и думая, как сильно люблю её. И как дико счастлив, что эта женщина вновь засыпает и просыпается в моей постели. Не отпущу, никуда и никогда.

С такими мыслями и установками и уснул, не зная, что наш короткий романтический отдых закончился, и завтрашний день принесет много головной боли.

25 глава

Вета

Утро было ранним. Лев уехал сразу после семи, его ждал насыщенный день, несколько совещаний и подписание контракта.

Мне тоже не удалось поспать. Я проснулась, услышав топанье маленьких ножек еще в коридоре. Приоткрыла глаза и увидела, что в спальню папы протиснулась Аля. Аля с пылающими красными щеками.

— Что такое, моя птичка? — остатки сна ушли моментально, стоило сфокусировать взгляд на лице дочери.

— У меня горлышко болит, — поделилась она грустным голосом и забралась на кровать, прижимаясь ко мне. Стоило ей прижаться, как я поняла, что горлышко не самая большая наша проблема. Дочка горела, и температура была немаленькая. А аптечка с необходимым дома. Сомневаюсь, что у Льва найдется детское жаропонижающее, и значит, нужен рейд в ближайшую аптеку.

Анна Ивановна отложила все дела по дому и пообещала присмотреть за Алиной и почитать ей книжку, пока я быстро смотаюсь в аптеку. По пути я позвонила Льву, но, видимо, он уже был на совещании и не брал трубку.

Закупив все необходимое, я вернулась домой и сразу увидела неприятное оживление. Во-первых, у дома стоял кортеж моего неудавшегося свекра. Во-вторых, в доме были голоса и слишком много людей.

— Что здесь происходит? — спросила, войдя, и сразу увидев, как Станислав Константинович разговаривает с каким-то мужчиной.

— А вот и мать, — усмехнулся криво Арский старший, кивнув в мою сторону. — Вета, это Островский Вениамин Иванович, мой врач. Он осмотрел Алину и расскажет тебе все о том, что надо делать.

Сказать, что у меня пропал дар речи — не сказать ничего. Я так и стояла, ловя ртом воздух, как выброшенная на песок рыба, пока эта абсурдная сцена продолжалась.

Венеамину Ивановичу, кажется, самому было неудобно. Потому что он заговорил со мной немного усталым и немного заискивающим тоном:

— Я только что сказал Станиславу Константиновичу, повторю и вам — это простое ОРВИ, вызванное вирусной инфекцией. У девочки прекрасное, розовое горло, не увеличины миндалины, никаких простудных симптомов, кроме температуры, нет. Обильное питье и жаропонижающее, если температура продолжит расти, и ребенок будет в полном порядке.

— Вы уверены? — переспросил Арский старший, а я впервые в жизни ощутила жутчайшее желание его ударить. Больно. Огреть чем-нибудь тяжелым, чтоб в его воспаленном мозгу все по местам стало.

— Я знаю, как ее лечить.

Я беспокоюсь о здоровье этого ребенка с момента её рождения, и прекрасно знаю о всех ее болячках, состояниях и необходимых лекарствах. А он… еще бы вертолет неотложки заказал, чтоб проявить, какой он заботливый! Мне захотелось рассмеяться, как последней дуре.

В ответ на мою фразу Арский скептически скривил губы, но его быстро отвлек Вениамин Иванович.

— Простите, если вы не против, мне нужно вернуться к работе. Все же, прием идет и мои пациенты меня ждут.

Арский повелительно кивнул, а мои брови поползли вверх, когда я осознала все масштабы шизы, происходящей здесь.

— Вы сорвали человека с приема и привезли его сюда? — задала вопрос в лоб, страшась услышать ответ, который итак знаю.

— А что тут такого? — пожал он плечами, как ни в чем ни бывало. — Моя внучка заболела. Должен же был кто-то позаботиться о ней, пока ты где-то шлялась.

Я стояла, не веря себе и услышанному. Вновь появилось ощущение, что я выброшенная на берег рыба, которой не хватает кислорода.

— Я ходила в аптеку! — рявкнула, не веря в происходящее и окончательно теряя связь с адекватностью. И наращивая такой объем злости, которого сама испугалась. — За лекарствами, которые необходимы ребенку. Кто дал вам право вызывать моему ребенку врача без моего ведома и согласия?!

Кажется, я все же перешла на крик.

— Я сделал что-то плохое? Заботиться о здоровье внучки нынче преступление? — гаркнул он в ответ.

— Я забочусь о ее здоровье! Я! Ее мама, — Боже, я не верю, что эти базовые вещи нужно проговаривать вслух. — И все, что касается ее здоровья, должно быть согласовано со мной!

Если бы в этот момент на кухне не появился третий человек, мне кажется, дошло бы до драки и я просто начала бы его бить.

— Алина уснула, — сказала Анна Ивановна нам обоим. — Пожалуйста, если вам не сложно, потише. Так жалко ее, пусть поспит.

— Спасибо, Анна. За вашу работу. С меня причитается, — бросил ей Арский.

Я посмотрела на женщину, затем перевела тяжелый взгляд на Станислава Константиновича.