Не тот уровень

Григорий не торопился с ответом. Ему вдруг стало неудобно. Он уже хотел было передвинуть стул, чтобы общаться с Игорем Петровичем лицом к лицу, а не косить глаза и не поворачивать голову, но застеснялся: кто знает, вдруг у них не принято двигать стулья в чужих кабинетах? вдруг это их местная традиция – проводить собеседование, разглядывая человека в профиль (так сказать, взгляд со стороны)? или, может быть, прямой зрительный контакт между разными уровнями считается неэтичным?

Григорий провел рукой по столешнице, но, увидев на полированной поверхности влажные следы от своих пальцев, опустил руки на колени.

Смотрел в пустое черное кресло. Чувствовал «взгляд со стороны». И «улыбку со стороны». Услышал декоративное покашливание.

– Да что ж вы мучаетесь? – сжалился Игорь Петрович. – Сядьте удобнее. Самое страшное позади. Вам уже готовят определитель. Не надо так волноваться.

– Мне удобно, – ответил Григорий и покосился на Игоря Петровича.

– Хорошо, будь по-вашему. Давайте вернемся к тестам. У вас любопытная статистика. Слово «любовь» и однокоренные вы использовали пятьдесят восемь раз. Слово «духовный» и однокоренные – сорок пять. «Гармония» – тридцать раз. Дальше там тоже очень интересно.

Григорий сосредоточился на пустом кресле.

– Открою вам один секрет: я вырос в системе духовно интеллектуального ранжирования. Она лежит в основе нашего города, и от нее никуда не деться. Но тем не менее ваша любвеобильная метафизическая лексика меня очень удивила. Как же вы дома жили с такими мыслями?

– Трудно мне было.

– Столько любви! Столько духовности!

– Для меня это не просто слова, – пояснил Григорий, не глядя на собеседника, – а действительно очень важные вещи!

– Тут мы с вами солидарны.

Григорий снова почувствовал «улыбку со стороны».

– Вы написали, что хотите помочь нашему городу стать лучше, хотите ускорить нашу эволюцию во имя всеобщего блага…

– Я такого не писал! – испугался Григорий. – Я просто поставил галочку напротив этого варианта.

– Верно. Но желание сделать нас лучше у вас есть?

– Почему нет? Всегда готов помочь хорошим людям.

– А чем вам не нравимся мы нынешние? Что именно вы хотите в нас исправить?

Григорий искренне улыбнулся. На такую должность нужно ставить уровень повыше. Неужели этот Игорь Петрович всерьез пытается вывести его на чистую воду?

– И в мыслях не было исправлять горожан! Видите ли, нравственные, тонко чувствующие люди всегда сталкиваются с кучей проблем (я это по себе знаю). Вот и решил помочь по мере сил.

– Каким образом?

Григорий не смутился:

– Еще не знаю. Но думаю, способы найдутся. Как говорят у нас дома, было бы желание.

– Неужели вы приехали к нам только ради этого? Только ради помощи?

– Не совсем, – скромно ответил Григорий. – Сказать так – значило бы соврать. А мне претит ложь.

– Понимаю.

– Видите ли, в чем дело… – Григорий сам не заметил, как повернулся к Игорю Петровичу. – Дома я оказался в трудной ситуации, в довольно щекотливой ситуации. Болезненная тема.

– А мы осторожно. Не будем лезть вглубь. По верхам пройдемся, – на одном дыхании проникся Игорь Петрович.

– Даже не знаю, как бы это лучше объяснить…

– Я вам помогу. Вы встретили Настоящую Любовь, и мир вокруг перевернулся. Прежние связи оказались ошибкой, но не слишком серьезной, чтобы запятнать самое светлое чувство на земле. Не раздумывая, вы положили на алтарь все, что у вас было, бросив жену с двумя детьми, однако счастье длилось недолго: через месяц юная возлюбленная выгнала вас из уютного гнездышка, потому что ею заинтересовался успешный финансист. Вас предали, ваши чувства растоптали. Мир снова перевернулся и померк. Вы решили начать жизнь с чистого листа, но дома это сделать не получилось: мосты сожжены, много искушений, кругом разврат, насилие, горе, да и знакомые забыться не дадут. И тогда вы надумали приехать к нам, поскольку лучшего места для духовного роста не нашли. Здесь вы планируете вплотную заняться работой над собой. При этом надеетесь, что ваш опыт будет полезен и горожанам в плане достижения гармонии человека с миром. Я прав? Если опустить подробности. Или этого вы тоже не писали?

– Писал. Не совсем так, но…

– Что же вами движет: желание забыться или научить наш город гармонии с миром?

– Я бы хотел совместить.

– А родители, Григорий Александрович. Как быть с ними? Мы не принимаем людей старше пятидесяти лет.

– Это ничего! Так им будет даже лучше. Они очень переживали за меня дома и пожелали удачи, когда я уезжал к вам. Сказали, теперь им будет намного спокойней.

– Я их понимаю. Что ж, раз уж вам полегчало, думаю, мы можем перейти к официальной части.

Игорь Петрович встал, обогнул стол и опустился в кресло. Потом вынул из верхнего ящика тумбы тетрадку с ручкой.

Григорий снова вспомнил кабинет следователя.

– Так. С метафизикой разобрались. Давайте перейдем к эмпирике. Скажите-ка мне, Григорий Александрович, что вы умеете делать руками?

Молчание.

Григорий задумался.