Не трогай меня (СИ)

— Весьма заманчиво, — ухмыльнулся Чонгук. — Но я не хочу бездумного траха и беспочвенной страсти… Я велся на это… когда-то, но не сейчас. Мне не нужны красивые тела, красивые глаза, в которых полно фальшивой любви… Пока у тебя есть деньги — ты любим ими. Можешь ли ты быть уверенным в них? — игнорируя недовольные выражения лиц девушек, ухмылялся Чонгук. — В них… Можешь? Если завтра ты останешься ни с чем, а у этих девиц появится вариант получше? Скажешь, что тебе ничего не нужно? Брось… Любви хочется всем. Каждый хочет внимания и заботы. Они… они плюнут на тебя и раздвинут ноги перед другими, если у них есть деньги или власть. Тебя предадут… А я? А у меня есть та, которой стыдно смотреть мне в глаза, если ее коснется чужой мужчина, которая будет крутиться вокруг меня, если я заболею, которая никогда не предаст. И я поступлю так же, как и она. Почему? Потому что люблю…

Растерянные лица девушек и задумчивые мужчин накаляли обстановку, но только одному Чонгуку стало в разы легче. Приняв достойное, какое и полагается Чонгуку, положение тела, он посмотрел на часы.

— То, чем занимаетесь вы, теперь не приносит мне и доли удовольствия… Ваш безумный трах, который когда-то был и моей любимой привычкой и даже смыслом жизни, не стоит и мгновений обычного поцелуя с ней, с моей Сэ И… — Чонгук совершенно не стеснялся своих слов — он не знал этого слова. — Когда я ее целую, я знаю, что к ее губам прикасаюсь только я. И я знаю, что она никогда не позволит кому-то постороннему целовать ее. Ее тело не знало ничьих прикосновений, кроме моих. И это сводит с ума… Вам просто еще неизвестно это чувство… То чувство, когда ты с ней, и она вся твоя… без остатка… Ее губы, ее грудь, ее прекрасные глаза и даже душа — моя. А я — ее. Вам нравится толкаться в дырку, в которую толкались десятки мужчин? Разве вам не хочется настоящих чувств? Не хочется чувствовать хоть что-то, когда касаетесь ее кожи? Ловить стоны губами и знать, что ее губы издавали только стоны ваших имен и ничьих больше?. — Поднявшись с кресла и прихватив пиджак, Чонгук медленным шагом направился к лестнице, намереваясь покинуть здание, но напоследок кинув: — Изменить? Я могу. Мне ничего не стоит сейчас взять и трахнуть какую-нибудь грудастую блондиночку. Но будет ли это справедливо по отошению к моей девушке? Я буду вдыхать родной запах ее волос и целовать сладкие губы, и она будет отвечать мне, возможно, даже и не подозревая о том, что тот, кого она целует и кому отдается, некоторое время назад с особой страстью и жестокостью имел чужую женщину… Ты, — злобно сверкнув глазами, обратился к молодому парню из компании Чонгук, — сможешь так? Я — нет.

* * *

Получив информацию от своих подчиненных, Намджун поспешил оповестить всех присутствующих парней. Тэхен же сидел неподвижно, совершенно спокойно. Но так только казалось… На самом деле он думал. Сдерживая бушующий ураган злости, ненависти, отчаяния, Тэхен сидел, вперившись взглядом в пол, вглядываясь в белый ковер, будто этот ковер был самой интересной вещью в мире.

— Владелец ничего из себя не представляет… — начал Намджун.

— Лысый и пузатый идиот, возомнивший себя главным в этом городе. Я предполагал, что это пузатое отродье имеет надежную «крышу»: пришлось пробить его по всем базам. Никаких преступных группировок, которые известны нам, с ним не связаны, — перебил Чонгук, сжав кулаки.

— Ха, — ухмыльнулся Юнги. — Если этот олух и имеет связи с какой-нибудь группировкой или кланом, нам не известными, считай дело уже выполненным. Если мне, Мин Юнги, неизвестно чье-то имя, значит, оно ничего из себя не представляет… — Вновь лениво потянувшись, Юнги добавил: — И какого черта мы тут сидим?

— Можно отправляться в дорогу… Наши люди уже сидят в засаде, — почему-то развеселившись, подхватил Намджун.

Первыми из квартиры буквально вылетели Чонгук и Тэхен. Невольно засмотревшись на кобуру с пистолетом, что на миг выглянула из-за пиджака Чонгука, Джин нахмурил брови и покачал головой, встретившись взглядами с Намджуном, от которого тоже не мог ускользнуть столь важный атрибут экипировки Чонгука. Мысленно настроившись на прочистку мозгов и возможные жертвы, Джин пихнул Намджуна. И тот, словно прочитав по глазам то, что хотел спросить Джин, ответил:

— Ты же знаешь… она ему, действительно, дорога… И он непременно убьет каждого, кто коснется ее.

— В любом случае мы же можем рассчитывать на клинику и прилежащий морг твоей матери? — пожал плечами самый старший, снова вздохнув.

Однако Чимина, Юнги и Хосока данный факт наличия огнестрельного оружия не обошел стороной. Но паники было значительно меньше по этому поводу. Юнги, как и свойственно ему, спокойно вел автомобиль, а Чимин и Хосок, расположившись на задних сидениях, яро о чем-то спорили. Поэтому, не выдержав, Юнги пресек дальнейшие споры:

— Успокойтесь, два оболтуса… Если мелкий захочет кого-нибудь убить, он сделает это, несмотря на отсутствие оружия. Если он захочет, он сделает это если не своими руками, то чужими…

В салоне повисла тишина, рад которой был только Мин Юнги.