Не трогай меня (СИ)

Чонгук еще раз предпринимает попытку подойти к Сэ И, но та отходит от него еще на несколько шагов, оставляя руку Чонгука висеть в воздухе, впоследствии сжавшись в кулак. Парень собирает все свои силы, успокаивает себя, на считанные секунды закрывая глаза. Похоже, пришло время зайти с другой стороны.

— Послушай, Сэ И, — говорит спокойно, с мягкой улыбкой на лице смотря на любимый профиль, — а как же доверие? То доверие, о котором ты мне так часто говорила? Была ревность, да, но было и доверие, родная моя, — произносит, подавляя в себе желание обнять Сэ И. — Ты любишь меня? Я знаю, но не вижу этого… — брюнет замечает дрожь в голосе и даже не пытается ее как-то скрыть. — И в тот день я этого не увидел, Сэ И. Почему ушла, ничего не сказав? Тебе больно было видеть меня и ее? Тогда почему не ворвалась в чертову комнату и не дала мне пощечину, а? Почему оставила меня одного с ней? Почему не устроила скандал, как обычно делают люди в таких ситуациях?! Ты… ты так просто готова отступиться от меня? — Голос все громче, и атмосфера в комнате все гуще. Чонгук намеренно давит на Сэ И, вынуждает трястись от слез, заставляя мотать головой и все отрицать. Он знает, но продолжает. — Я пошел в эту комнату потому, что мне сказали, что ты ждешь меня. Когда я туда пришел, там тебя не было, но была она. Джихен… Она, я не знал, как она вообще оказалась в моем доме, я не знал, почему нагло сидит в моем кресле, я не знал, зачем она подошла ко мне, но когда она это сделала, то я стал чувствовать, как слабеет тело. Потом все стало темно. Очнулся я уже тогда, когда она делала мне минет. И знаешь, Сэ И, я вот просто ничего не мог с собой поделать. Несмотря на то, что мне нравилось это, несмотря на свою сильную возбужденность, я хотел ее оттолкнуть, но не мог. Мое тело просто не слушалось меня, а она нагло пользовалась этим. Сэ И, я, — Чонгук медленно подходит к девушке, вновь протягивая к ней руку, которой впоследствии обвивает дрожащее тело, — понимал, что это не ты, понимал, что не в тебе двигаюсь и не ты стонешь подо мной. Я был зол и раздражен, понимаешь? Впервые я испытал оргазм, который совсем не хотел испытывать. И…

— Я не знаю. Слышишь? Я не знаю, почему отступила и убежала, оставив вас наедине! — Сэ И вырывается из объятий, резко поворачиваясь лицом к лицу. — Я знаю, ты мой! Ты мой парень! Я знаю это! Я тоже была зла, я хотела убить ее на месте… Но ее улыбка и твой стон в тот момент выбили из меня всю храбрость. Ты… и… она… У меня просто опустились руки! Это так больно, Чонгук, так больно видеть тебя с другой! Я думала, я никогда не познаю горечь измены, но нет… Это так больно…

— Сэ И, детка, боже… — теряется парень. — Это был просто секс, ясно? Секс без чувств, без всего! Я не люблю ее, она даже не симпатична мне, родная… Просто так получилось… Это все из-за… — парень резко прерывается, решая убрать новость о наркотиках в сторону. — Слушай, я понимаю, что тебе тяжело и больно. Мне очень, Сэ И…

Адреналин в крови зашкаливает. Сэ И резко привстает с колен, на которые упала из-за бессилия, и шокировано смотрит в глаза Чонгуку, выискивая в глазах насмешку.

— Ты сейчас шутишь, что ли? — спрашивает твердо и уверенно. — Знаешь, говоришь? Да ничего ты не знаешь, милый мой! — неосознанно толкает его в плечо, не в силах сдерживать накативший гнев и злость.

«Глаза — зеркало души». Чонгуку кажется, что смысл этой цитаты он понял только сейчас. Сэ И хочет казаться сильной, хочет держать себя в руках, но душащая ее боль в купе с отчаянием отражаются в глазах, выдавая девушку с потрохами.

— Хочешь понять меня? Хочешь почувствовать на себе то же, что чувствовала я, когда увидела тебя с ней? — говорит полушепотом, щуря глаза и надвигаясь на парня.

— Нет, — почти рычит, не позволяя воображению разыграться в своей голове. — Не хочу!

Разум говорит остановиться, остыть, прекратить это безумство, потому что знает, что станет только хуже, но сердце, храня в себе обиду и боль, учащает ритм и ноет, почти воет, словно настаивая на своем, потому что хочет мести.

— Представь меня, милый, — Сэ И подходит вплотную, приподнимаясь на носочки, шепчет в ухо Чонгуку то, что может окончательно и бесповоротно свести его с ума, — под кем-то другим… Представь, как выгибаюсь и закусываю губу от наслаждения и эйфории, которые даришь мне не ты, а кто-то другой… — безумная полуулыбка украшает ее лицо, в голове полный хаос, и губы самостоятельно выдают эти слова. Слова, о которых она вскоре пожалеет.

* * *

One week ago.

HAESUNG HOSPITAL.

— Мам, пап, езжайте домой… И пожалуйста, не говорите ни о чем ее отцу. Я сам.

Слезы, что одним потоком скатывались по мужским щекам, обжигали кожу. Впервые Тэхену не было стыдно за слезы, впервые ему не хотелось яростно вытирать их с щек, ведь это слезы счастья. Счастья безграничного и неожиданного, слезы счастья долгожданного и заслуженного.