Не царское дело

Настя покосилась на тетку, но ничего не сказала. В общем-то, решение Зинаиды Сергеевны пригласить ювелира было довольно бесцеремонным. Что же получается? Насте сейчас придется демонстрировать этому Дремину вещи, которые принадлежали Пчелке? У нее не было абсолютно никакого желания устраивать подобные смотрины. Совершенно это не ко времени. И никак не вяжется с ее нынешним настроением. Видимо, придется Льва Михайловича вежливо отшить.

Тетя Зина виновато смотрела на племянницу, понимая, что сделала что-то не так. Как будто пытаясь оправдаться, она добавила:

— Дашка зубы точила на эти колечки-браслетики. Не мое, конечно, дело, но продала бы ты их. Они старые, я понимаю, но ведь не царские украшения, миллионов не стоят. А так хоть какие деньги у тебя будут, и от греха подальше. Украдут еще.

— Кто украдет? — опешила Настя. — Да ну тебя, что ты меня пугаешь! Давай лучше вернемся к делам, а то мы до ночи не управимся. А с ювелиром как-нибудь разберемся.

Потом она подумала, что удачный момент для откровений с теткой сегодня так и не выдался. Или она сознательно его не искала?

***

Лев Михайлович Дремин появился ровно в девять часов. В квартиру вошел довольно старый, но еще крепкий мужчина, весьма представительный, с приветливым, чуть надменным выражением лица и холеными усиками. Одет он был в дорогой летний костюм, в руке держал изящную трость. Это был персонаж, которого швейцары, официанты и водители, чуткие ко всякого рода классовым нюансам, называют «барин». Но на вкус Насти, ему очень шло обращение «господин».

— Добрый вечер, милые дамы! — учтиво произнес Дремин.

Затем, склонив седую голову, поочередно приложился к ручкам этих самых милых дам.

— Прошу прощения за поздний визит! Но я ненадолго. Зинаида Сергеевна, спасибо за помощь. А вам, Настя, мои извинения.

— За что? — не поняла девушка.

— Да вот, вызвался быть свидетелем, — усмехнулся Дремин, — и слег.

— Ничего, все обошлось. Наш нотариус быстро нашел замену.

— Я знаю, что проблема невелика — не поучаствовал в таких печальных мероприятиях. Впрочем — для одних они печальные, для других радостные. Не так ли?

Насте этот пассаж совсем не понравился, и, поджав губы, она промолчала.

Лев Михалович не обратил внимания на перемену в ее настроении и продолжил:

— Я в курсе, что Вера Алексеевна все свое имущество завещала вам. Надеюсь, вы не делаете из этого страшную тайну? Ведь присутствуй я на процедуре, все равно бы об этом узнал, не так ли? А Зинаида Сергеевна мне по-свойски все рассказала.

Настя выразительно глянула на тетю Зину, но та поспешно отвернулась и принялась надраивать тряпкой бронзовый канделябр.

— Вы уж, Настя, простите старика, время мне теперь дорого. Сколько нам жизни отмерено — никому не ведомо, поэтому стараюсь все решать быстро. Мы с Верой Алексеевной были старинные приятели. Сколько мы времени провели вместе, сколько общались, но вот о многом договорить так и не успели. Се ля ви! Поэтому, если позволите, я изложу свою просьбу вам.

— Давайте пройдем в гостиную, — предложила Настя.

— А я домой поехала, — заторопилась Зинаида Сергеевна. — Надо еще в магазин успеть забежать.

— Тетя Зина, подожди, я тебя отвезу! — вскинулась Настя.

— Нет уж, мне пора. Я тебе завтра позвоню!

Буквально через пару минут за ней захлопнулась входная дверь.

— Может быть, чаю? — поинтересовалась Настя, глядя, как седой джентльмен устраивается в кресле.

— Нет, спасибо, Настенька, не нужно никаких хлопот. Мне и так неловко, что я к вам в гости навязался. Я понимаю — вы сейчас не в самом подходящем настроении, чтобы решать мои дела. И все же…

— Давайте сразу перейдем к этому «все же», — перебила Настя. — Я вас внимательно слушаю.

— Вы, конечно, знаете, что Вера Алексеевна обладала довольно интересной коллекцией ювелирных украшений. Иногда я помогал ей что-то подобрать, иногда она сама, по своим каналам находила что-то интересное. Иной раз ей удавалось отыскать, я бы сказал, нечто выдающееся. Короче говоря, в последнее время Верочка несколько раз упоминала, что хочет избавиться от некоторых украшений. Но мы не довели этот разговор до конца по причине, увы, очень и очень печальной. Как вы уже поняли, я готов продолжить его с вами, Настя. Если, конечно, у вас нет каких-то особых планов на эти побрякушки. У меня все.

Настя уже была готова к разговору, поэтому с ответом не задержалась:

— Лев Михайлович, жаль, что вы договаривались с тетей, а не со мной. После смерти прабабушки я впервые приехала в эту квартиру, поэтому просто не успела еще разобраться, что к чему. Я успела лишь просмотреть кое-какие бумаги, но до личных вещей, в том числе и до драгоценностей, руки так и не дошли. Давайте я вам позвоню через несколько дней, тогда мы сможем поговорить уже более предметно. Поймите, сейчас я просто не готова… торговаться.

— Разумеется, — понимающе закивал Дремин. — Это вы должны меня извинить за назойливость и излишнюю поспешность. Но я человек увлекающийся, для меня это своеобразная охота, азарт, соль жизни. Еще раз извините старика, не буду больше досаждать своим присутствием, но очень жду вашего решения.