Не целуйтесь с незнакомцем

Он откинулся и закрыл глаза. Когда же он снова сможет проспать всю ночь, ни разу не проснувшись, мучимый кошмарами из прошлого? «Теперь ты остался один», – твердил он себе. Однако, как ни странно, он не ощущал одиночества. Дом навевал ему счастливые воспоминания. Он воспринимал его почти как живое существо: последний Прескотт!

Открыв глаза, он попытался представить, каким стал бы дом без мебели, свидетельствующей о принадлежности его ушедших обитателей к среднему классу. Выкрасить все свежей краской, запустить в гостиную стайку ребятишек, поставить на заднем дворике новые качели... В дом снова вернулось бы счастье. Нет, это все напрасно: дом надо продать.

Он встал и побрел в то крыло, где располагались три небольшие спальни, выходившие дверями в холл. Одна из них принадлежала когда-то супружеской паре – ему и Аманде Джейн. Туда он не пошел. В той комнате теперь было пусто, ее населяли одни воспоминания. Он заглянул в комнату Трейвиса. Здесь с потолка по-прежнему свисала компьютерная распечатка со словами: «Доверься волне, не противься потоку».

Прости, что я подвел тебя, дружище... Ответом ему была струя воздуха из включенного кондиционера. Ник прислонился к дверному косяку. Он чувствовал себя кругом виноватым.

Пока Остин дышал, Ник уповал на то, что в расследовании произойдет перелом и имя настоящего убийцы Трейвиса станет всеобщим достоянием. Однако этого не случилось. Бредфорды вышли сухими из воды. Ник снова оказался в состоянии полной беспомощности, ощущал сокрушительную пустоту, с которой свыкся за те пять лет, что прожил без Аманды Джейн.

Должна была существовать какая-то зацепка, на которую не обратили внимания эксперты, твердил себе Ник, возвращаясь в гостиную. По крайней мере, можно было бы найти способ принудить Бредфордов к признанию, что это они заставили Ронду покончить с собой. Что-то мог бы сделать и сам Ник.

Он посмотрел на огромный венок, присланный Джанной на похороны Остина. Ему захотелось, чтобы она была рядом; в следующее мгновение он отогнал эту мысль прочь как греховную; казалось, сами стены дома, прочтя его мысли, устроили над ним суд. Вернувшись в Хьюстон и поселившись в доме Остина, продолжавшего слабо сопротивляться недугу, он часто ловил себя на мыслях о ней, а по ночам просыпался, чтобы прервать сны с Джанной в главной роли.

В его душе прошлое и будущее были заняты отчаянным перетягиванием каната. Как всегда, победа осталась за чувством вины. Он остался жить, Аманда Джейн умерла. К чему казнить себя? Его полюбила чудесная женщина. Рядом с ней он был счастлив, если не сказать больше... Разве это преступление? Рациональная часть его рассудка отвечала «нет», однако чувство вины в конце концов брало верх.

Зазвенел дверной звонок. Открыв дверь, Ник впустил в дом влажный воздух снаружи и с ним агента по торговле недвижимостью с крашенными под Мадонну волосами и оранжевыми серьгами размером с теннисные мячики. Ник задержался в дверях, на границе объема, доступного кондиционеру, вспомнив, что на Мальте теперь так же жарко, как в Хьюстоне, зато не так влажно. Ему не хватало свежего ветерка, покрытого рябью моря вокруг «Соколиного логова» и Джанны.

– Телма Лу Райли. – Агент подала ему свою визитную карточку, хлопая дешевыми накладными ресницами. Ник вспомнил про намеченную сделку. – Лучше меня вы здесь не найдете.

Он решил, что она рекламирует свою деловую хватку, хотя по ее тону можно было заключить, что она имеет в виду не только это.

– Я подумываю, не продать ли дом, – Он хотел спросить, сколько, по ее мнению, можно выручить за дом, но не смог. Это было все равно что торговать ласковым домашним зверьком.

Телма распахнула ставни, сверкнув лаком на длинных ногтях, и огляделась.

– Славный венок!

Ник последовал за ней в кухню. Она остановилась посередине, сложив руки под грудью.

– Как я погляжу, все изрядно запущено. Болезни и все прочее... Прежде чем выставлять его на продажу, надо будет покрасить кухонные шкафы.

Ник уставился на линялые шкафы, вспоминая, что Аманда Джейн собственноручно занималась окраской в лето их встречи. Он видел ее перед собой как живую: натянув видавший виды тренировочный костюм, она красила кухню, а также отчасти собственные волосы желтой краской, болтая с ним и смеясь. Она была счастливой – и живой.

Телма Лу двинулась в направлении спален, раскачивая своими украшениями, как маятниками. Ник остался в кухне. Ему больше не хотелось расставаться с домом. Ведь у него никогда толком не было дома – только этот.

Телма Лу вернулась.

– Что ж, Ник, у вас перспективный дом. Я пока не уверена, за сколько его можно...

– Я передумал. Я не могу его продать.

Она дотронулась до его руки.

– Ник, многие сомневаются, продавать ли свои дома, особенно после смерти любимого человека, но...

– Нет. Дом не продается.

– Что вы, дорогой мой, не надо так расстраиваться – это мешает вам принять верное решение. У меня уже есть на примете милая молодая пара...

– Сделка не состоится.

– Ладно, – смирилась она, улыбаясь фальшивой, как ее ресницы, улыбкой. – У вас есть моя карточка. Когда придете в себя, дайте знать, хорошо?