Не твои наследники (СИ)

Я нервничаю. Покрываюсь испариной. Как бы странно это не выглядело, но тело в отличие от мозга реагирует по-другому. Возбуждается! Осыпается горячими мурашками, стоит представить этот сильнейший эмоциональный, духовный и физический контакт. Это слишком личное!

Божжжеее… Я к этому не готова! Мы не настолько близки, чтобы вот так… запросто и откровенно трогать себя напоказ! Тем более здесь! На глазах у всех! Чертов придурок!

— Маша, нахрена мне какое-то галимое порево, если рядом сидит сексуальная девочка? С красивой нерастраханной киской.

Очередное неприкрытое бесстыдство ввергает меня в шок. Нет. Мне не противно. Даже наоборот, приятно. Таких откровенных комплиментов мне не делал никто! Даже муж.

— Господи, какой ты… пошляк. Фу…

Щеки вспыхивают и начинают пылать багровым заревом. Становится жарко в салоне. Хочется выскочить на трассу, вдохнуть поглубже морозный воздух и остудиться. Причём везде.

— Готов поспорить, ты тоже ещё та пошлячка. Разница лишь в том, что я могу выразить свои желания вслух. Ты нет. Расслабься. Отпусти стыд. Представь, что мы играем в доверие.

— Вчера играли, — ворчу, добавляя градусы. Смущение уже не просто горит на моём лице и на теле. Оно полыхает необузданным пламенем. — Я доверительно позволяла трахать себя в задницу. С меня хватит!

— Зачем же так грубо отзываться о том, что произвело на тебя ошеломляющее впечатление? Тебе ведь понравилось. Или нужно было выпороть ремнём, как нашкодившего подростка? Чтобы ты неделю не могла прижимать задницу к дивану?

— Это ничего не меняет. Я не стану мастурбировать в тачке посреди бела дня, да ещё на мосту. На глазах свидетелей. Пошёл ты к черту!!!

Меня дико трясёт.

Смотрю в его прищуренные глаза, и желание придушить превосходит над здравыми мыслями. У меня даже пальцы подрагивают. Каждая клеточка в теле напряглась в готовности наброситься на него.

— Не зарывайся, Мария, — рявкает в ответ, фиксируя на запястье время. — В этой схватке ты не одержишь победу. Приступай.

Не верю своим пылающим от стыда ушам.

Я сижу перед Русланом, как загнанный в угол зверёк. В груди грохочет сердце, а в душе всё ещё теплеет надежда, что мерзавец сейчас улыбнётся в своей привычной манере и озвучит: «Расслабься, Маша. Это была шутка. В следующий раз думай, о чём просишь».

Медлю ещё несколько секунд и по сверлящему взгляду начинаю понимать, что шуткой здесь вовсе не пахнет. Реальность опускается на мои плечи дико и неотвратимо. Как бетонная стена. Давит с огромной мощью. С трудом продолжаю упорно сопротивляться.

— Тебе нравится ломать меня? Хочешь видеть покорной? Уязвимой? Какой ещё? Униженной? Развязной? Уничтоженной? — в глазах непроизвольно скапливаются слёзы. Обида затапливает по самую макушку. За что он со мной так? Почему я не понимаю этого человека? Почему не понимает меня он?

— Хочу, чтобы ты научилась мне доверять. Вместо этого ты всячески пытаешься испортить наши и без того сложные отношения. Злишь меня там, где должна проявлять терпение.

— Отношения? Серьёзно? Между нами нет и не было никаких отношений! Мы всё это уже проходили. Усложняешь всё ты! Только и делаешь, что бесишь меня. Подчиняешь и трахаешь. Трахаешь и снова бесишь! Вынуждаешь делать то, чего хочешь ты! Почему бы тебе не найти мудрую женщину твоего возраста? Для фиктивной жены вполне подойдёт! Можно даже постарше. Тогда тебе точно не будет выносить мозг!

— Твои паршивые попытки вызвать у меня ревность ни к чему хорошему не приведут! — рявкает так громко, что в глазах темнеет. Сердце разрывается. На мгновение теряю способность дышать и анализировать. — Всё может плачевно закончиться, Марья. Заруби себе на носу.

— И что ты сделаешь? — сглатываю, оценивая позади его спины заснеженную железную конструкцию, а за ней обрыв. Здесь мне нужно было бы прикусить язык, мало ли что на уме у этого психа, но черти во мне никак не желают выстраиваться в шеренгу. Бесятся, создавая в мыслях хаос. — Сбросишь меня с моста в реку? Для этого остановился здесь? Чтобы внушить мне страх? Или ты так нервничаешь из-за того, что тебе пришлось передёрнуть и кончить в стаканчик? Мир на этом не закончился! Разве нет?

— Я мог бы этого не делать, — заверяет, сбавляя тон.

Как только Исаев понял, что «кина» не будет, вся его расслабленность в теле сошла на нет. Теперь он снова выглядит сбитым комком нервов. Большим. Раздражённым. Заполняющим собой едва ли не всё пространство салона.

Воздух между нами настолько раскалён, что даже волоски на наших телах встают дыбом, электризуются и потрескивают напряжением.

— Тебя никто не принуждал, — напоминаю о его же добровольном решении. — Ты же сейчас мне мстишь. Пытаешься заставить сделать тоже самое в экстремальных условиях. Я предлагала помощь. Ты отказался. Выставил меня за дверь. Хочешь, чтобы я испытала на своей шкуре те самые ощущения?

* * *

Руслан неожиданно запрокидывает голову, смеётся. Смех хриплый и глубокий. Искренний, поэтому очаровывает и сбивает с толку.

Он вообще нормальный? Только что орал, сейчас ржёт.

Теряюсь и тут же даю себе установку: «Соберись!»