(Не) твоя

Мост через реку. Вокруг никого. Раньше частенько зависали здесь, по дороге с клуба после гулянки. Смотрели на закат и убивались спиртным. Прикрыл глаза, и все перед ними. Будто в прошлое вернулся. Ваня Борзый, Артем. Македон вечно трезвый и не пьющий. Постоянно развозил нас пьяных по домам. Так и слышу голос Михи. Ржет как конь, и все на приключения нас тянет. Бл*ть. Больно так стало – не продохнуть. Оперся руками о парапет. Сука-а-а-а. Никого не осталось почти. Все – в земле. Пацанам бы жить да жить. Обещал им бабки, власть. Все это было. А по итогу, только памятник из камня да ящик деревянный остался в земле. Вот и вся наша жизнь…

Город в полном хаосе. Во всю идет война группировок за наши владения. Жалею ли я, что все потерял? За парней – жизнь бы отдал сейчас, если бы вернуть их мог. А деньги и власть – нет.

Помимо власти там безнадежность лютая. Та жизнь не оставляет в живых. Не уходит в прошлое. Сейчас у меня есть реальный шанс. Начать заново. Быть счастливым. Я не знаю, какого это жить в чужой стране, не знаю, чем буду там заниматься. Но я хочу попробовать. Я хочу дать шанс на правильную жизнь, на спокойную. Мои родные заслужили это…

Вдруг чувствую, как в мою спину что-то упирается. Холодею от понимания того, что я на прицеле.

– Руки поднял и развернулся. Без глупостей, – раздается голос. Выполняю приказ. В двух шагах от меня Киров. Худой, в грязной одежде.

– Ты как меня нашел?

Кривится. Взводит курок, направляя ствол мне в лицо.

– Конец тебе, Тайсон. Думал, сбежать выйдет? Ни хера… ты мне жизнь сломал! Я уже год в бегах, сука, жизни нет. Все пошло не так!

– Успокойся, Олег, – произношу тихим голосом. Вижу, что он на пределе.

– Ты меня не успокаивай! – срывается на крик. – Видишь, какая она – судьба. Сидел сейчас, вон там справа на берегу. Думал пулю то последнюю в лоб себе пустить или как… – смеется истерично. – А тут смотрю, Тайсон по мосту идет. Сука, я ж твою рожу ни с чьей не спутаю!

Он упирает пистолет мне в лоб. Зажмуриваюсь. Бл*ть, обидно-то как. в шаге от счастья сдохнуть от рук недоумка… Выстрел. Испуг молнией проносится по венам. Цепенею. А потом открываю глаза. Прислушиваюсь к себе. Боли нет. А на земле, передо мной труп Кирова.

Поднимаю глаза и выдыхаю. Чуть позади, с наведенным на Кирова ТТ-шником стоит Овсянка.

– Ну, здравствуй, брат. Вот и свиделись.

Эпилог

Соединенные Штаты Америки. Штат Монтана

Эта зима была по-особенному холодной и тяжелой. Может, потому что чужбина? А может, потому что мы здесь были одни.

Расплатившись на кассе, взяла в руки пакет с продуктами и вышла из небольшого продуктового магазинчика. До дома всего пару кварталов, я решила прогуляться пешком. Слишком больно сейчас, все ощущается остро. Словно оголенный нерв.

Справа небольшой ресторанчик, вижу через витрины, что он полон народу. Влюбленные парочки, семейные посиделки. Счастливые женские улыбки, цветы и подарки. Чертов день святого Валентина.

Почувствовала, как слеза покатилась по щеке, прибавила шаг и отвернулась от витрины. Засмеялась про себя горько. Надо же, глупость какая… Все время держалась. С самого переезда сюда – будто кремень. А сейчас, от такой вот глупости расплакалась.

Сколько уже я без него? Больше года. Борюсь за наших детей, выгрызаю для них самое лучшее. Школа, спортивные секции, жилье. Я делаю все, чтобы они не чувствовали себя ущемленными, чтобы жили полной жизнью.

Паша умничка, помощник мой и защитник. Я знаю, ему также тяжело, как и мне. Но он держится. В новой школе было много драк, от каждой его новой травмы сердце в груди стонет от боли. Но он упрямец – никогда не жалуется, не говорит, кто его спровоцировал на разборки. Первые полгода было совсем тяжело. Я уже хотела забрать его со школы, перевести в другое место. Но Паша не дал. Заявил, что не собирается никуда уходить, и я не могу ничего решать за него.

С Никой занимается няня. Плавание, танцы, рисование. У Ники нет времени скучать.

Я же с утра до ночи на работе. Открыла небольшой цветочный магазин. Не сказать, что прибыль огромная, но нам хватает.

Без него по-особенному сложно. И мне, и детям. Но мне кажется, мы с ребятами оказались хорошей командой. Я вижу, как Пашке не хватает его. Вижу, как сын скучает по отцу, по Родине, по друзьям. Но ни разу, ни словом не обмолвился. Как и я.

Вот и сейчас, подойдя к дому, стараюсь успокоиться. Вытираю с лица слезы. Они не должны видеть мою боль, у них самих этой боли слишком много.

Поужинав с детьми, купаю Нику и укладываю дочку спать. Паша уже в своей комнате – завтра у него контрольная по алгебре, нужно лечь пораньше.

Дочка спит, а я плетусь в душ. Несмотря на поздний час, сна ни в одном глазу. Тревога в груди странная…