Не твоя девочка (СИ)

— А дальше все… мы конечно подали запросы в аэропорт и на железнодорожные вокзалы, но… — снова развел руками, — сами понимаете, Богдан Владимирович формально ничего не совершал, вот если бы нам было за что его ловить, то тут бы органы расстарались. А так… ну решил человек исчезнуть, никто не может ему помешать.

— А документы?

— А что документы? Думаю, поддельными паспортами он озаботился заранее. Так что, Алиса Сергеевна, что я могу вам посоветовать…, живите дальше. Вы молодая и красивая женщина. Денег у вас немало, — он подмигнул, — Я узнавал.

Я поднялась с места, не знаю, как меня еще держали ноги.

— Спасибо, но я, пожалуй, обойдусь без ваших советов.

— Как знаете… как знаете. Но если что, я не женат, — смеясь, крикнул мне вдогонку.

Глава 11

В пословице — утро вечера мудренее… Но это в пословице. На деле же это совсем не работает, особенно, когда из твоей жизни исчезает человек. Исчезает внезапно, вдруг, когда все вроде бы отлично и хорошо. Его телефон навек теперь для тебя недоступен, его объятья сгорают с каждым днем в твоих воспоминаниях, и лишь едва уловимый запах еще некоторое время остается в сознании, окуная в прошлое. А больше ничего.

Со временем стираются милые черты, превращаясь в гримасу, в маску. Объятья кажутся теперь захватом. Слова-шепотом змея. И только запах никак не деформируется, так и оставаясь тем самым запахом, лишь немного становясь тише.

Я и правда не знала, что Богдан успел продать все, что мог, кроме почему-то дома, в который мне без него не хотелось больше возвращаться.

Торопился? Возможно. И что все свои счета он уже перевел-тоже не знала. И про Ладу…все последующие дни я не переставала удивляться, ну как, как можно было так виртуозно притворяться?

А еще меня мучил вопрос: зачем ему все это было нужно? Почему нельзя было сказать мне, что мы больше не пара, что любит другую, мол, давай разведемся и адьес?

Ответ напрашивался сам собой. Богдан боялся, что придется делиться, других вариантов у меня просто не было. Хотя странно, конечно, учитывая, что я никогда не претендовала ни на что особенно. Но, с другой стороны, вполне имела право забрать свою, отнюдь не маленькую, часть денег. Богдан видимо решил, что ему без них не обойтись… ну что ж, боги ему судьи.

А я буду жить дальше, всем печалям вопреки. Меня трудно чем-то сломить, как показывает практика, просто нужно держаться подальше от людей и никому не доверять.

* * *

Через месяц объявился Ушаков. У меня при звуке его голоса даже зубы свело.

— Алиса Сергевина, я же говорил, что еще услышимся, — голос подозрительно довольный. Чего он там снова себе напридумывал?

— У меня нет повода для особой радости. Не скажу, что счастлива вас слышать.

— Я бы так не ёрничал на вашем месте. Вам еще из полиции не звонили?

Я напряглась. Судя по тону Ушакова меня ждали какие-то пренеприятные известия.

— Если вы по делу, то не тяните. У меня нет настроения с вами бол…

— Панфилову сегодня утром обнаружили… — перебил следак.

Я замерла.

— Обнаружили — это?..

— Да, это значит мертвой. Совсем, — веселился этот придурок.

— От меня вы что хотите?

— Хочу от вас признательных показаний.

У меня даже голос пропал на мгновение. Кое-как вернула себе способность говорить более-менее внятно.

— Слушайте, вы… я не знаю, с чего вы взяли… да откуда вы вообще знаете? Почему вас так интересует моя семья?!

— Если я скажу, что вы оставили неизгладимое впечатление в моем сердце, вы, конечно же, не поверите?

— Нет.

— Ну и правильно. Просто я за то, чтобы справедливость восторжествовала. Люблю, знаете ли, чтобы убийца сидел в тюрьме. А вы давно там должны быть.

— Да что вы несете?!

— Подумайте хорошенько, как будете оправдываться в суде…

— Что вы от меня хотите?

— Я позвоню позднее. Думаю, мы сможем договориться. Всего доброго, Алиса Сергеевна. Я перезвоню вам позже.

Весь день и последующую ночь я не находила себе места от беспокойства. Слова Ушакова пугали до безобразия. Я точно знаю, что не хочу оказаться тюрьме за то, чего не совершала, но кто знает, может проще всего будет повесить на меня то покушение на мужа, убийство Лады и пропажу Богдана?! А еще тех парней, что так странно исчезли после нападения на нас с Нино? Макс! Нужно предупредить его.

Сомневалась недолго. Трясущимися руками набрала номер Макса и долго слушала длинные гудки. Не берёт… специально, или не слышит? А, к черту гордость, буду звонить, пока не дозвонюсь. Во-первых, Макс знает Ушакова, а во-вторых, он давно не работает на Богдана и в его же интересах действовать сообща.

Мы с Петрушей пили чай в гостиной нашей маленькой квартиры, когда позвонил Макс.

— Лиса? — голос веселый, будто ничего не случилось. Хотя он может ничего и не знать. Да и какое ему дело до Вертелецкого и Лады?

— Макс, — выдохнула в трубку и вдруг разревелась.

Старик понятливо вздохнул и оставил меня одну в комнате, чтобы я могла поговорить.

Я ничего толком не могла сказать из-за слез, буквально душивших меня впервые со дня пропажи мужа, выплакивая свою боль и обиду, а еще страх. Макс терпеливо слушал мои рыдания и, наконец, сказал:

— Я сейчас приеду.