(не)твоя дочь

– Нашли мы с Маришкой двушку. Хорошая такая, на западе столицы. И район понравился, и инфраструктура. И цена прям очень демократичная по сравнению с другими. Это сейчас я понимаю, что последнее меня насторожить должно было. Ну не бывает чудес, тем более в таком мегаполисе, как Москва. Но жена так пела в уши, так уговаривала, что я повелся. Обрадовался, как идиот. И ведь все так гладко шло. И юрист, и нотариус. Все проверили. А как только отдали всю сумму на руки – все! Ни квартиры, ни денег, ни документов. – Папа совсем останавливается, глядя на меня взглядом побитого щенка. – Моя жена была с ними заодно. Я ей доверял, думал, раз она разбирается во всем этом, то все будет хорошо. А она вон как – обвела меня вокруг пальца и исчезла. Как в воду канула. Со всеми своими сообщниками.

– И ты…

– Я пытался что-то вернуть, – продолжает откровенничать. – Заявления писал в полицию, ждал. Надеялся, что найдут. Скитался по стройкам, подрабатывал временно. Жить на что-то надо. Но там все либо нае… – он запинается, вспоминая про присутствие Алисы, и поправляет сам себя: – Либо обманут, либо копейки заплатят. В итоге, плюнув и поняв, что правды не найду, вернулся сюда, в родной город. Искал тебя, но телефон я продал, еще когда жил в Москве, а с ним ушли все нужные номера. Вот такие дела, – разводит он руками.

– Понятно, – отзываюсь не сразу.

Удивительно, но мне его ни капельки не жаль. Он сам выбрал этот путь. А за любой косой взгляд в сторону молодой жены задушить готов был.

Он сам забыл о том, что у него есть дочь, и всяческими путями пытался обмануть при разделе имущества. Чтобы только мне меньше досталось.

Говорят, беременных нельзя обижать: Бог накажет. А он обидел тогда. Я ведь на него искренне надеялась. Была уверена, что родной отец не отвернется. Не бросит в беде. Бросил.

– Ничего, ты взрослый здоровый мужчина. Руки, ноги, голова на месте. Еще заработаешь, – невольно зеркалю его слова.

Которыми он “успокаивал” меня когда-то.

Папа меняется в лице. Вначале бледнеет, сглатывает слюну, отводя взгляд.

– Так, значит, да? То “папа помоги, мне жить негде”, а как у папы ничего не осталось, так “еще заработаешь”? – со злостью выплевывает он. – У тебя, посмотри, хахаль на какой машине ездит?! Три квартиры купить можно! А попросить для отца однушку, значит, язык отсохнет? Да у вас, небось, на курорты больше уходит. На всякие там Дубаи-Мумбаи. Или будешь прибедняться, что живешь на прожиточный минимум?

Ну вот и добрались до главного. Не обо мне он переживал, не внучку увидеть хотел – о себе, любимом, пёкся.

Ему невдомек, что у меня до сих пор нет квартиры, а море я только по телевизору вижу. Да и не поверит, даже если скажу.

– Так и бросишь отца на произвол судьбы? Не поможешь? Мать, наверное, в гробу переворачивается!

Я стискиваю зубы. Вот маму он лучше бы сюда не приплетал! То, как он распорядился нажитым ими имуществом, она бы ему не простила.

Решение приходит само собой.

– Почему же? Помогу. Идем. – Тяну его за руку.

Папа непонимающе моргает глазами. Он готовился к жарким спорам, к тому, что придется давить на жалость, взывать к совести, а я сдалась после первого же вопроса.

Мы идем к зданию банка. Там есть круглосуточное отделение банкомата. Папа молчит, с интересом наблюдая, что я буду делать, а я не тороплюсь объяснять.

На днях пришли мои деньги за квартиру. Та самая часть, которую мы с Артемом пускали на первоначальный взнос. Марина действительно смогла уговорить Артема отдать мне мою долю, а я подписала отказ от квартиры.

Я еще не решила, что буду делать с деньгами, поэтому они мертвым грузом лежали на дебетовой карте.

Я снимаю все до копейки. Ровно ту сумму, которую когда-то выделил мне отец. Уверенный, что этого хватит на все расходы. В том числе и на покупку жилья.

– Вот, – протягиваю ему пачку. – Держи.

– Что это?

– Деньги.

– Сколько здесь? – все еще не решается взять их отец.

Явно чуя подвох.

Я называю сумму.

– Ты… это мне… просто так?

– В смысле просто так? Это тебе на квартиру или дом. Там сам решишь. Да, здесь немного не хватает, но…

– Немного не хватает? – взрывается отец. – Немного? Ты издеваешься? Что я куплю на эти гроши? Да я нашу дачную халупу продал в два с половиной раза дороже! – и тут же осекается, понимая, что сболтнул лишнего.

Я спокойно смотрю на него.

– Пап, здесь ровно та сумма, которую ты мне выделил на жилье, когда уезжал. С тех пор цены ненамного выросли. Поверь, я знаю.

Он смотрит на пачку денег в моих руках как на ядовитую змею. Дышит тяжело, сжав губы в тонкую полоску.

– Да я даже сарай за них не куплю!

– А пять лет назад ты утверждал, что это много.

Он сплевывает раздраженно, отмахиваясь. Поворачивается ко мне спиной. Долго стоит, осознавая происходящее. И понимает, что от бумеранга никто не застрахован.

Он уходит не прощаясь. Так и не взяв купюры.

А я еще несколько минут смотрю ему вслед. Нет, меня не мучит совесть. Эти деньги действительно единственные сбережения, что у меня есть. По сути, мое положение в материальном плане ничуть не улучшилось с тех пор, как в последний раз видела отца.