– Как жаль. Но тут я помочь бессилен. Могу конечно написать в небесную канцелярию, но вряд ли боги погоды прогнуться перед великим Коршуновым.
Ну и наглость!
– В каждой шутке есть доля шутки, – проговорила я и увереннее закончила: – А вы не сдавайтесь, Дмитрий Артемович, напишите. Они всего лишь боги, может и прогнуться.
Он расхохотался, хлопнув по колену:
– Дерзкая? Мне такие нравятся.
– Это у вас семейное, – пробормотала я.
– Что семейное? – сразу напрягся отец жениха. – Михаил приставал к тебе?
– Мне нравятся дерзкие.
– Не только вам, – пробормотала я.
– Что? – сразу напрягся отец жениха. – Мой сын приставал к тебе?
Между нами повисла неприятная пауза, прерываемая трелями сверчков и редкими ржаниями коней.
Михаил был пьян, вряд ли он преследовал конкретно меня. Но ставить под угрозу заказ и мою честность? Ну уж нет.
– Разве я что-то говорила о вашем сыне?
Коршунов цокнул языком и отвернулся, играя желваками на скулах.