(не) твоя невеста (СИ)

Снова смех вокруг.

— Ладно, черт с тобой, не будем считать твои деньги, — Константин поворачивается к бармену и коротким кивком благодарит его за налитый виски, он зажимает квадратный стакан, постукивающий кубиками льда, между крепкими пальцами и на время покидает ресторан.

Он думает о чем-то своем и затягивает паузу, делая ее неловкой. Но он возвращается, просыпаясь от глубокого сна.

— Лучше посчитаем деньги моего брата, — мужчина отхлебывает из стакана и практически бросает его на стойку, так что бармену приходится его экстренно ловить. — Алиса?

В первое мгновение срабатывает психозащита и мне кажется, что я ослышалась. Но заинтересованные взгляды знакомых людей в мою сторону подсказывают, что ни черта.

— Ты можешь подойти ко мне? — спрашивает он, пряча приказ в просьбу. — Мне нужна твоя помощь.

Леша на рефлексах сжимает мою ладонь сильнее и явно не хочет никуда отпускать.

— В чем, Константин? — я повышаю голос, но не подхожу, благо мы стоим недалеко друг от друга.

— Ты знала моего брата хуже, чем я, но лучше, чем остальные гости.

Он отталкивается от стойки и идет навстречу сам.

— Тут нужна маленькая поправочка, — бросает он в зал на ходу. — Моя настоящая фамилия не Сабирский, а Таслов.

Вот и нервное перешептывание в рядах, ведь это фамилия моего бывшего мужа.

— Алиса Таслова. Не звучит, — Константин подходит вплотную ко мне с Лешей и качает головой. — Совершенно…

— Я ее недолго носила.

— Да, ты рано овдовела. Но он был щедрым… Сколько он успел потратить на тебя, малышка?

Глава 26

Константин хамит, но его некрасивые слова совершенно не действует на меня. Я уже изучила его фирменные повадки и вижу, что он раскачивает лодку с какой-то целью. Во мне не зажигается злость и не рождается удивление, наоборот, на ум приходит простая мысль, что я уже видела его таким.

Или вызывающий спектакль не для меня?

Для Леши?

Как мужчине стерпеть, когда подобное бросают в лицо его женщине? Хотя стерпеть, конечно, можно, но со званием мужчины тогда придется распрощаться.

— Константин, вы забываетесь, — Леша произносит слова с расстановкой и холодным тоном, позабыв всю любезную учтивость к черту, как и субординацию.

— Да, Алексей, со мной бывает, — Константин с неожиданной легкостью сдает назад и даже примирительно хлопает парня по плечу. — Алиса напоминает мне не о лучших временах моей семьи… Я прошу прощение.

Он переводит взгляд на меня и смотрит прямо в душу или хуже… Я чувствую себя обнаженной под столь пристальным взглядом, и меня изводит накатывающее со сминающей силой ощущение, что мы можем разговаривать глаза в глаза, не произнося вслух ни одного слова. Они больше не нужны, потому что проклятые дни добрались до критичного количества и сделали свое дело. Незаметно и необратимо.

К чему отрицать, я чувствую его.

Слышу, когда его жесткие губы сомкнуты.

И вижу, что он все-таки разыгрывает спектакль. Не для Леши, иначе бы он довел словесную потасовку до логического завершения, и не для меня, ведь на меня больше не действуют спецэффекты, а для всех остальных. Для зала, который собрал согласно своему списку и выбрал приглашенных гостей. Это для них образ хамоватого богача или, как недавно сказал Леша, скучающего мультимиллионера, а мне он бросает честные подсказки глубоким взглядом.

Так что я замечаю, что он ни черта не пьян. Хочет казаться таким, но глаза трезвые и осмысленные, и пугают проницательностью.

— Алексей прав, я забылся, — он качает головой и в бесчисленный раз испытывает терпение Леши, не отрывая от меня густой взгляд. — Я не хотел обидеть тебя, — теперь говорит с искренней интонацией, которая вдруг прорывается сквозь расслабленный тон хозяина жизни. — Я вернулся в старый город не ради развлечения или для воспоминаний. Нет, к сожалению… Повод другой. Я всегда думал, что знаю, кто убил моего брата, но ошибался все эти годы. Я наказал не того человека. Беднягу подставили.

А тут мой шифр дает сбой. Я не могу сказать, говорит он правду или излагает продуманную легенду.

Тем временем та действует на зал. Первые ряды передают любопытным назад, что только что прозвучало и повсюду постепенно воцаряется неуютное молчание, покалывающее нервозными иголками.

— Тебе интересно, кто убил твоего мужа? — спрашивает Константин и отвлекается на официанта, которого подзывает к себе щелчком пальцев. — Или уже нет?

— Много лет прошло…

— Значит нет, — Константин усмехается, снова обжигая честностью.

Я вижу, что ему правда о гибели брата важна так, что он едва не сдавливает стакан с виски между пальцами до хруста. В его крепких пальцах достаточно силы, и ему приходится рывком перекидывать стакан в другую ладонь, и сжимать-разжимать пальцы, сбрасывая напряжение.

Что с ним? У него все-таки есть уязвимое место?