(не) твоя невеста (СИ)

— Ранен, — упрямо твержу свое и забираю ладони из его длинных пальцев, чтобы дотронуться до его лица и согреть своим теплом. — Ты убил его? Своими руками?

Костя прикрывает глаза, замирая на грани комы. Опускает лицо и утыкается подбородком в свою грудь, а на его жесткие губы наползает плохая улыбка.

— Пристрелил как собаку, — выдыхает он толчком и просыпается.

Я смотрю ему в глаза и чувствую давящее прикосновение. Костя обхватывает мои запястья и уводит руки вниз, отрывая от своего лица прочь.

— Противно? — спрашивает он без подоплеки, уверенный, что мне должно быть противно, ведь я просила его поступить иначе. — Выглядело это скверно…

— И бессмысленно. Тебе не стало легче.

Я “дособираю” пазл его судьбы и понимаю, что угадала слишком многое. Я была права, когда пыталась понять мотивы его мести и первобытные методы. Он спустя много лет узнал, что виноват в смерти родного брата и что отдал приказ на его устранение по чужой указке. Наверное, это слишком сильный удар… И он не придумал лучше способа справиться, как найти истинного виновного и спросить с него самолично.

Кровь за кровь. Насилие на насилие.

У него была цель, пока он искал противника. Была реальная опасность и гонка, которая не давала оглядеться по сторонам и разобраться в себе. Заводное колесо, которое он люто закрутил сам, чтобы не думать о том, что убил своего брата просто так. Ни за что.

А теперь всё стихло. Финал… кровь пролита, а месть исполнена. И тишина вокруг, в которой слышно каждый противный звук из прошлого.

— Иди ко мне, — зажимаю ворот его рубашки между пальцами до скрипа и притягиваю к себе. — Ты отомстил ему, больше ты ничего не можешь. Уже не вернуть, не переписать прошлое…

Касаюсь его сомкнутых губ и не чувствую горячего отклика, к которому успела привыкнуть. Он не отпускает себя и легонько кривится, пытаясь сдержаться и не послать всё к черту, накинувшись на меня и забывшись самым простым способом.

— Костя…

— Я помню, как ты сказала, что я забрал его жизнь. И его жену.

— Я давно ничья жена.

Отрываюсь от него и заглядываю в лицо, понимая, что на поцелуй он не ответит.

— Чувство вины догнало? По всем пунктам сразу, да?

Я незаметно для себя начинаю злиться. Не могу пробиться к нему, ощущаю собственную беспомощность, а от этого я всегда завожусь.

— И плевать, что чувствую я! — повышаю голос и плашмя ударяю его по груди. — Да очнись ты! Я не могу видеть тебя таким…

— Я принесу воды.

— Не нужна мне вода! Зачем ты вспомнил, что я была его женой? Это разве важно?! Сейчас важно?!

Он молчит, а меня уже трясет. Потому что за его молчанием я слышу чертово “да”. Да! Ему херово от моих слов, по лицу бежит грозовой фронт из черных эмоций, но он сжимает кулаки и продолжает выслушивать мою истерику. Словно задался целью перетерпеть всё, а заодно опротиветь мне.

— Или это тоже месть? И кому, черт возьми?! Себя наказываешь? И топчешься на мне?! — я бью его по лицу и не могу остановиться и хлестаю следом по второй щеке, царапая кожу ногтями. — Еще отвези меня Леше! Давай, скажешь ему, что наигрался и вообще видел игрушки получше, поновее…

Констант резко вскидывает руку и зажимает мне рот широкой ладонью. Грубо, с полыхнувшей ярой силой. Он приходит в себя через мгновение и сам с трудом верит, что позволил себе жест на грани. Из мужских пальцев уходит давление и я с легкостью отстраняюсь. Теряю нить разговора и всего происходящего вокруг, и просто-напросто отшатываюсь от него.

Я устала от его молчания. От его ледяной стены. И от шестеренок в его голове, которые неожиданно закрутились в противоположном направлении.

— Черт! Нет! Нет!

Во мне вдруг полыхает пожар и я обрушиваюсь на ближайший столик. Яростным рывком сгребаю с него всё без разбора и тоже падаю на пол, потеряв равновесие. Тут же рвусь наверх, чтобы не ползать как умалишенная у него на глазах, но ладонь прорезает острая боль. Я вскрикиваю и запоздало понимаю, что оттолкнуться от пола была не лучшая идея. Осколки же повсюду.

— Лис.

Он за секунду оказывается рядом, падает вниз и ловко окружает меня со всех сторон. Я не успеваю сделать новый глоток воздуха, как чувствую крепкое тугое тело и родной сумасшедший запах. Костя обнимает меня, вбивая в свою грудную клетку, и заглядывает через мою голову. Он осторожно берет мои руки и вытягивает на свет, чтобы посмотреть, что там.

А там струйки крови.

— Отпусти меня, нет, нет, — бьюсь корпусом, но это все равно, что пытаться разрушить бетонную стенку плечом. — Хватит! Я больше не хочу, мне не больно, я в порядке…

Злая решимость ведет меня дальше и я сжимаю ладонь у него на глазах, загоняя осколки глубже под кожу. Я в порядке, да… В том же самом порядке, в каком он.

— Лис, милая, — по его голосу проходит судорога, словно это ему сейчас пронзительно больно.

А мне больно! Я погорячилась и всхлипываю. Обмякаю в его руках.

— Ради всего святого, — он разжимает мои пальцы и не отпускает, страхуя от новой глупости. — Не надо, малышка.