(не) твоя невеста

Поднимаюсь на ноги и подхватываю с пола свою одежду, чтобы уйти вместе с ней в ванну и одеться без напора пристального взгляда Константина.

— В меня стреляли, Лис.

— Недостаточно.

Лучше молчать, но я не в том состоянии.

— Я чудом выжил и потерял двоих охранников. Один из них был главой моей безопасности и мы много лет дружили, вместе прошли…

— Ты ждешь, что я тебя пожалею?! Я уже облизала твои шрамы, что еще?!

Он резко взмахивает ладонью и по разгневанному лицу проходит яркая волна. Он хочет выругаться, но выдыхает смачные слова, оставляя их при себе. Выдержка не отказывает ему и он лишь делает шаг в том же направлении, что и я.

— Всё указывало на моего брата, — еще шаг и он преграждает мне путь своим крепким проклятым телом. — Его подставили. Устроили покушение на меня и бросили ниточки в его сторону.

— И ты пристрелил его в тот же день?

— Я тогда был моложе и резче. Но сейчас я хочу разобраться, я вернулся в город, чтобы найти ублюдка, который подставил его.

Усмехаюсь, потому что прекрасно вижу, как трудно дается ему спокойствие сейчас. Он хочет зажать меня в объятиях и вбить свою правду прямо мне в черепную коробку. А меня захлестывают противоречивые эмоции, это как после прыжка с огромной захватывающей дух высоты оказаться в ледяной воде. Я не найду сейчас правильное решение и верные слова, могу только нагрубить и добавить пощечин для эффекта, потому что он решил сыграть со мной, как со слепой фигуркой.

— Твои люди ездили за мной после его смерти?

Константин кивает.

— И юрист твой был?

— Я понял, что его подставили, только месяц назад. До этого я был уверен, что в своем праве, что он первым начал войну, которую проиграл.

— А почему меня не тронул? Только сейчас разглядел, что симпатичная и можно развлечься? Если уж устраивать первобытную войну, то во всех красках, жен побежденных забирают себе.

— Лучше ударь меня.

— Ты разрешаешь? Господин босс дает позволение?

Меня несет.

И плевать.

Хотя вижу, что ему и правда легче было бы сносить пощечины, от моих слов у него все нутро сводит. Я умею скрести по самым его нервам и задевать чувствительные точки. Во всех смыслах.

— Ты увидел меня и придумал больную сделку. Знаешь, Констант, это не похоже на раскаяние.

— Я не знал, замешана ты или нет.

— И решил совместить полезное с приятным. Найти ублюдка — это хорошо, конечно, но почему бы не развлечься с вдовой своего брата, придумать правила и посмотреть, как она будет выкручиваться.

— Я мудак, мы к этому идем?

Мужчина резко отклоняется в сторону и злыми рывками натягивает брюки на голое тело, а я вдруг понимаю, что до сих пор не оделась.

— Я знаю, кто я, Лис. И я виноват перед тобой.

Пауза.

Звонкая.

Ледяная.

— Чего ты хочешь? Приложить посильней? Я слишком выносливый для слов, тебе не справиться голыми руками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 49

Меня обжигает плохое предчувствие. Смотрю на его резкие движения, в которых полыхает плохая решительность, та самая, что подсказывает самые скверные поступки, и выдыхаю через силу. Я прихожу в себя, срабатывает невидимый калибратор и мне удается унять праведный гнев на секундочку.

Если в паре кого-то начинает сумасшедше заносить на виражах, то второму волей-неволей нужно искать тормоза.

Набрасываю на плечи зеленый пиджак, который он подарил и он же снял, и утыкаюсь напряженным взглядом в его широкую спину. Константин разворачивается и идет вглубь комнаты, заставляя меня нервничать. Хочется тоже развернуться и свалить к черту, но уже поздно, я не могу отмахнуться от него, как привыкла делать с надоевшими или облажавшимися мужчинами.

Он уже не чужой.

Чтоб его!

— Констант!

Он дергает верхний ящик комода и отбрасывает в сторону пару папок, а потом достает огнестрельное оружие. Черный металл сразу же забирает всё внимание себе и я впадаю в шоковый ступор, не в силах отвести глаза от оружия в мужской ладони.

— Констант, — он усмехается и проверяет обойму, и по отточенным стремительным движениям становится ясно, что он может обращаться с оружием с закрытыми глазами.

Как и с женским телом.

— Девушки называли меня и хуже. Я, когда разрешил тебе так меня называть, подумал, что потом за каждый раз счет предъявлю. Заставлю отработать на том же заднем сиденье…

— Зачем тебе оружие?

— Но я привык. Мне даже нравится, Лис.

Он поворачивается корпусом ко мне и делает шаг навстречу. Смотрит в глаза и надвигается, как неумолимая… Что? Угроза? Стена? Неприятность?

Как итог.

Всех дней, что уже случились и от которых никак не отмахнуться. Я вглядываюсь в него и запоздало понимаю, как тяжело далось ему признание и каким зверским рывком он выкрутил собственный характер, чтобы открыться хоть кому-то и показать слабину. Он расшатан сейчас, по привычке уже пытается спрятаться и сделать вид, что его не волнует ошибка, совершенная много лет назад и приведшая его к братоубийство, но качели не теряют рваную амплитуду.