Не ты

— Правильно! Зачем тебе папик-сердечник?

— Лизка! — возмутилась Маша, на полном ходу сворачивая в студенческую столовую.

— Ну, а что? Я не права? Или ты уже остыла, проведя с ним бок о бок ночь?

— Чокнутая! Мы в разных комнатах спали!

— Вот прямо в разных?

— Да!

— Что-то темнишь ты, подруга, а между тем пылающие щечки выдают тебя с головой. Уж мне бы могла рассказать…

— Да нечего рассказывать! Говорю же!

Лизкина навязчивость Машу порядком достала. Тем более, что ей действительно нечего было рассказывать. А краснела она… вовсе не потому, что у них что-то было! Скорее, наоборот. Огнем по венам распространялась как раз таки чувство неудовлетворенности. Оно пылало и жгло ее внутренности, опаляло кожу, заставляло сжимать ноги в попытке унять… в попытке унять… пожар. Муре одного взгляда Самохина хватило, чтобы завестись. А когда он медленно поднял руку и сжал ее напряженный сосок через мокрый трикотаж футболки — она как в кипящую лаву упала.

— Точно-точно?

— Абсолютно! Так, ты что будешь? Заказывай…

В ожидании заказа Маша размышляла о том, что ничуточки Лизетте не соврала! В то время, как она застыла, загипнотизированная его странной лаской, Дмитрий Николаевич медленно отнял руку и, перевернувшись на бок, засопел. Похоже, он вообще вряд ли отдавал отчет своим действиям.

— Ну, а как он… вообще? В неформальной обстановке? — спросила Лизка, устраиваясь за столиком.

— Нормально, Лиза. Нор-маль-но!

— Не храпит? Носки не разбрасывает? В носу не ковыряется?

— Ты невозможная…

— Это почему же? К выбору спутника жизни нужно подходить с умом! А кто тебе подскажет чего умного, как не я?

Маша закатила глаза и вернулась к поеданию своего хот-дога.

— Закрыли тему, — пробормотала она, прежде чем запить это дело дерьмовым растворимым кофе.

— Ну и ладно! Раз ты такая…

Лизке действительно пришлось заткнуться, потому что, за неимением пустых столиков, к ним подсели ребята их параллельной группы.

— Привет! Не помешаем? — обаятельно улыбаясь, поинтересовался один из парней.

Мура ниже опустила голову, а Лизетта защебетала что-то на тему «да ни в жисть» и «вы как скажете, тоже». А все потому, что подруга не на шутку увлеклась этим обаяшкой Самсоновым.

Четыре подноса с едой упали на стол, едва не столкнув Мурин стаканчик с кофе. Она молча его отодвинула и перевела равнодушный взгляд в окно. Подоспевшая компания лично ей была неинтересна. Но ради подруги она готова была терпеть. Вдруг у них и правда что-то сложится с этим блондином? Вроде бы, парень он неплохой. По крайней мере, на первый взгляд. В детали Мура не углублялась.

— Че в пятницу будем мутить? — поинтересовался кто-то из толпы.

— Меня подруга на Мота зовет.

— Вот это зашквар! С тех пор, как он стал принимать анальные плюшки от продюсеров и петь новомодные песенки под олдовые битлы, я к нему ни ногой.

— Скажи это моей подруге, бро…

Лизка невольно вскинула взгляд на Муру. И так всегда, стоило кому-то завести речь обо всей этой х*рне. Можно подумать, Маша снова бы на это дело повелась. Да ну. В школьном прошлом все. Спустя два года эта тусовка её абсолютно не привлекала. Она даже не следила за новинками, ей было все равно, как проходил тот или иной баттл. Она вообще о них не вспоминала. В ее наушниках звучали давно полюбившиеся, проверенные временем треки.

— А на Вирусе в прошлые выходные организовали несколько пробных баттлов. Говорят, в пятницу — повторят. Не хотите сунуться?

— Лиз, я уже пойду… — тихонько шепнула Маша подруге, подхватывая с пола потрепанный рюкзак.

— Но…

— Спишемся потом. Не теряйся.

Если в старом здании университета было еще терпимо, то на улице — жара стояла невыносимая. Футболка моментально прилипла к спине, подмышками образовались пятна. В такой зной даже антиперсперанты не справлялись. Вобрав в легкие обжигающе-горячий воздух, Маша побрела к остановке. Раскаленный асфальт плавился под ногами, казалось, ступи чуть сильнее — и вовсе под землю уйдешь, как в зыбучих песках, ей Богу. Но самый ад был в троллейбусе. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Потому что, если Мурин дезодорант не вполне справлялся, то некоторые его применением вообще не озаботились. К дому Самохина девушка добралась уже в полуобморочном состоянии. Из последних сил прошлепала к торговым павильонам, купила говядины, овощей и, наконец, ступила в прохладу подъезда.

Она уж не знала, удастся ли им поработать, или ей снова придется ухаживать за болящим начальством, но Маше было сказано — прийти.

— Добрый вечер, Дмитрий Николаевич.

— Маша? А… ну, проходи!

Блин, ну почему он так на нее смотрел? Удивленно, будто бы совершенно не понимал, что она здесь забыла? Это выбивало из колеи. В ней ведь и так уверенности ни на грош не было! А тут еще он со своими взглядами!

— А это что?

— Это — продукты. В холодильнике ничего нет, а вам не мешало бы поесть. А для начала хотя бы выпить бульона.

— И что? Ты мне его даже приготовишь?

— От меня не убудет. Но я вам не советую рассчитывать на что-то сверхъестественное. Готовить я, конечно, умею, но не люблю.