Не убий: Повести; На ловца и зверь бежит: Рассказы

К вечеру жара спала. Улов за день оказался небольшой, но уха получилась отменная. Ароматный дух вареной рыбы, сдобренной специями, смешивался с запахом сосен и речной воды. К ночи погода переменилась: небо затянуло крупными облаками, «белая ночь» стала «серой», подул северный ветер, стало прохладно, но у костра было тепло и хорошо. Спать не хотелось, и ребята то болтали о том, о сем, то играли в карты и дорожные шахматы. Лишь под утро Вадим и Сережа задремали, но через пару часов их разбудил мелкий моросящий дождик. Вчерашнего зноя как не бывало, и все трое со спиннингами поплыли на середину реки рыбачить. Клев был хороший, и день пролетел незаметно. К вечеру они вернулись на островок. Снова забурлила уха в котелке, и, несмотря на непогоду и бессонную ночь, настроение было бодрым. Хотелось бегать, кричать, петь, что ребята и делали, пока дядя Федя готовил ужин. Дождь прекратился, но наплывающие с севера тучи предвещали мощный ливень.

У костра было так же хорошо и уютно, как вчера. За ужином распили «маленькую». Дядя Федя выпил стакан, Вадим и Сережа — граммов по пятьдесят. Тотчас потянуло в сон, но через час их разбудил дядя Федя. Ребята не сразу сообразили, что к чему, настолько все вокруг стало другим. Было совершенно темно, над ними проносились косматые тучи, сильный ветер поднял беспорядочную, но довольно высокую, неровную волну. Дядя Федя велел быстро собираться, чтобы плыть на базу. Вот-вот должен был хлынуть ливень. Побросав свои рюкзаки, удочки, спиннинги в носовую часть лодки, Вадим и Сережа, прижавшись друг к другу, сели на среднюю скамейку, и дядя Федя запустил мотор. Плыть им было недалеко, около двух километров, но где-то минут через пять старенький двигатель заглох. Дядя Федя попробовал кожух рукою и отдернул ее — двигатель был горячий. Он велел ребятам взять весла и грести в сторону темного лесистого мыса, за которым находилась база, а сам стал налаживать мотор. В его голосе была слышна тревога, которая немедленно передалась притихшим пацанам. Лодку бросало из стороны в сторону. Волны били в борта со всех сторон, и брызги летели в лицо, за воротник, в рукава. Укрыться от них было некуда.

С трудом вставив тяжелые, скользкие весла в заржавевшие уключины, ребята начали грести, но в лихорадочных волнах весла то застревали, и казалось, что нет никаких сил вытянуть их из бурлящей массы, либо оказывались между вспухшими водяными буфами, и тогда пацаны больно ударялись локтями друг о друга. Нос лодки водило из стороны в сторону, и через полчаса мыс был так же далеко от них, как и в самом начале. «Весла на нос,» — крикнул дядя Федя. Ребята из последних сил налегли на весла всем телом и с грохотом уронили их на носовую скамью.

Двигатель ровно загудел, и они, несмотря на беспорядочную качку и летящие со всех сторон брызги речной воды, привалившись друг к другу спинами, почти сразу задремали. Минут через пять их снова растолкал дядя Федя. С трудом разлепив глаза, Вадим не сразу понял, где он, и лишь когда услышал команду браться за весла, вспомнил все и услышал, что двигатель опять заглох. Ребята начали вновь грести, в полузабытьи, засыпая и путая реальность со сном. В какой-то момент что-то произошло с сознанием Вадима, и ему стало казаться, что они находятся в Финском заливе, а дядя Федя — враг, использующий ночь и непогоду для перехода государственной границы морем и заодно собирающийся захватить с собой двух ничего не подозревающих парней. Эта фантастическая версия, возникшая в усталом мозгу Вадима, была для него в тот момент реальней любой реальности. Он видел впереди себя на мысу мерцающий огонек костра, но для него это были сигналы фонариков тех, кто на чужой территории ждал дядю Федю. Когда дядя Федя фонариком освещал заглохший двигатель, Вадим оценивал это как ответные сигналы тем, на мысу. Дядя Федя черпал рукой воду за бортом и поливал ею перегретый металл, а Вадим понимал, что дядя Федя что-то отвинчивает от мотора и потихоньку опускает за борт, чтобы мотор не заработал никогда.