Не убояться зла

К помосту поднесли ещё один закрытый ящик и стали с немалыми предосторожностями втаскивать наверх. А сам Valle самым злодейским образом приподнялся с колоды и даже подавал весёлым голосом советы — как половчее втянуть ношу сюда. Вот уж с кого, как с эльфа вода…

Внутри оказалось диво, никогда не виданное почти всеми из собравшихся. Огненный меч, по слухам, отнятый некогда легендарным графом у кого-то из старших демонов. Чуть изогнутый хищно клинок блистал внутренним жаром — и оказавшись наконец в толстых, защитных кожаных рукавицах палача, полыхнул на солнце языками пламени. Воздев не оружие, а презренный инструмент палача — ибо отныне ни один уважающий себя солдат не стал бы брать эту гадость в руку — головоруб некоторое время демонстрировал собравшимся неслыханное диво.

— И не жалко? — самым ядовитым тоном поинтересовался неугомонный барон. Но всё же вновь устроился в выемке на колоде, поудобнее умащивая голову и подмигивая дамочкам помоложе да посимпатичнее.

Как оказалось — жалко. До слёз жалко. Ибо изделие неведомых подземных демонов жалобно пшикнуло — и истаяло дымком, со свистом и гудением пламени ударившись о шею нахала.

Виселицу не стали даже пробовать — от одного только взгляда чернокнижника добротное сооружение рассыпалось невесомой пылью, заставив расчихаться солдат стражи да тех из присутствующих, кто поближе. Так что палач, взглянув в сторону Императорской ложи, только развёл руками. Затем сплюнул себе под ноги и, сгорбившись, удалился под свист и улюлюканье вошедшей во вкус невиданного зрелища толпы.

Примерно то же вышло, когда две дюжины потеющих от натуги солдат выкатили на площадь большую крепостную баллисту. Здоровенное, окованное железом и заострённое с нужной стороны бревно, коим это скрипящее сооружение зарядили, развлекло благородное собрание, но ненадолго. С коротким грохотом баллиста подпрыгнула на месте, послав в безмятежно стоящего у глухой стены напротив молодого человека свою убойную начинку, проламывающую борт имперского фрегата и даже дредноута святош.

Результат оказался примерно тот же — то есть никакого. Короткий сполох, жалобный звон раздираемого металла и дерева — и жалкие ошметья разлетелись по сторонам. Кому-то из плотной шеренги охраны едва не вышибло глаз, и пострадавшего под вопли беснующейся от восторга толпы срочно унесли к целителю.

А Valle стоял, презрительно и чуть с улыбкой посматривая на соравшихся. И демонстративно принюхивался к одинокой бархатной розе, брошенной к его ногам. Тут уж и к сыскарям ходить не надо — кто так открыто и недвусмысленно продемонстрировал ему своё восхищение…

— Молодой человек, вы долго тут будете устраивать цирк? Я на свидание опаздываю… — поинтересовался изнемогающий от смеха на жаре посланник эльфов, когда после залпа платунга арбалетчиков отскочившие болты разлетелись по всей площади, звякая о камни мостовой и доспехи солдат.

Эльфу даже зааплодировали. Правда, когда кто-то из молодых предложил сгоряча попробовать боевой магией, со своего места встала бледная, на удивление даже самой себе спокойная леди Бру. Погладив безупречно висящую на шее цепь Совета Магов, целительница дождалась тишины и весьма доходчиво объяснила, что скорее присутствующие сгорят от магического отката, нежели удастся с одного знакомого чернокнижника хоть пылинку сдуть.

Жадная до зрелищ молодёжь — причём при весьма активной поддержке нынче обретающегося без своего плаща нахала — потребовала всё же проверить. Аккуратно, но сильно. Маг в алом плаще по знаку Императора вышел на то место, откуда только что укатили с таким трудом доставленную сюда баллисту. Миг-другой словно примеривался, поглядывая в откровенно ухмыляющееся лицо.

И послал в чернокнижника маленький, но такой ослепительно сияющий огненный шар, что люди с дружным «ахх» отшатнулись, когда развеявшийся заряд магии ударил в лица обжигающим жаром. Та же участь постигла и раскалённые до нестерпимо фиолетового сияния молнии, то винтом уходящие в небо, то с гулким грохотом раскалывающие на рикошете плиты мостовой.

Всех потуг боевого магика хватило лишь, чтобы сорвать с розы в руке казнимого один-единственный лепесток, неспешно и презрительно слетевший в подставленную ладонь чернокнижника.

— Действительно, балаган, — маг в алом утёр закопчённое, лоснящееся от пота лицо, и вернулся на своё место у ног Императора.

Только не зря, не зря с самого утра у почтенной баронессы Лаки нехорошо ныло сердце. Что-то чуяло родимое, вещало беду неминучую… так оно и есть.

Шум и обсуждения среди собравшихся на казнь быстро стихли. И было от чего — с Графской улицы на площадь величаво вступила молодая симпатичная девушка. Простоволосая, в одной лишь длинной серой рубахе до пят, она неспешно шлёпала по плитам мостовой босыми пятками — и баронесса Лаки со всё возрастающим ужасом и изумлением узнала в ней свою дочь. Но не это, не это главное.