Не убоюсь я зверя

— Ага, размечталась… — Тан недовольно потер бычью шею. — Чего нас звал, колись?

— Хотел выяснить, что вы знаете о темных делах Триумвирата? — с готовностью выложил я.

— Да все знаем, — улыбнулся Танатос.

— И о читающем мысли? Доминаторы насторожились.

— Давай по порядку: — Клотильда нервно поправила стягивающий волосы обруч. — Что тебе известно?

— Не знаю, где серые крысы его нашли, но есть данные, что этот человек работает на них.

— Наверняка какой-нибудь мутант, — со знанием дела заметил Тан. — Их сейчас черт знает сколько рождается, хотя многие по незнанию принимают этих ребят за клиентов «Импланты».

— Так вы слышали о нем что-нибудь?

— Нет.

— Но он существует.

— Насколько можно доверять твоему источнику?

— На все сто.

— В таком случае следует провести коррекцию.

— Присоединяюсь! — добавила Клото. — Бросим жребий?

— Не надо. — Я покачал головой. — Оставьте это дело мне, я его ликвидирую.

— Ну что ж, удачи, — искренне пожелал Тан. — Смотрите, опять!

Мы с Клотильдой посмотрели туда, куда указывал Танатос.

Огромный светящийся бигборд озарился ярким светом. В недавней уличной перестрелке он уцелел только благодаря тому, что имел особое покрытие. Производители постарались.

На бронированном экране ярко сияла надпись:

И вышел, вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.

— Ого! — хохотнул Тан. — Открылась вторая печать. У нас совсем не осталось времени на покаяние.

— Не смейся над этим. — Клото хмуро посмотрела на Танатоса, и тот благоразумно замолчал.

— Что же это может быть? — Клотильда подошла к бигборду. — Так странно… такое ощущение, что послания приходят исключительно для нас. Вы не чувствуете?

— Рыжий конь, — задумчиво проговорил я. — Красный цвет не обещает ничего хорошего, особенно на знаменах, и вся история Земли тому подтверждение. Знак кровопролития, символ будущей войны.

— Как же много для нас значат цвета, — удивилась Клото, — и символы.

Послание мигнуло и исчезло.

Вместо него по экрану рекламного щита снова побежала статистика смертности в Литтон-сити.

Цифры были впечатляющие.

Тут же следом шла реклама сети оружейных магазинов корпорации «Ареториум»: ВЫСТРЕЛИ ПЕРВЫМ!

— Купи ствол или сдохни! — проворчал Танатос. Слоган сиял ярче недавнего послания.

Тан хмыкнул и, оттренированным движением выхватив криопистолет, всадил пулю точно в центр бигборда.

— Эй! — воскликнула Клотильда. — Ты что, совсем рехнулся?

Бронепластик не выдержал и, оглушительно лопнув, засыпал мостовую искрящимися осколками.

— Они попросили, я выстрелил! — развел руками Тан. — А что тут такого?

— Придурок! — бросила Клото и, стуча высокими каблуками, поспешила прочь.

Теперь я знал, что могу рассчитывать на них.

Справлюсь, конечно, сам, но правила я все-таки не нарушил, посвятив в свои планы еще двух доминаторов.

Скрытность у нас не поощрялась, хотя мы и недолюбливали друг друга уже потому, что не могли друг друга убить.

Злая ирония судьбы.

Худший враг доминатора — другой доминатор.

Иногда мне в снах (а сплю я очень редко) приходят странные видения. Я вижу нашу окончательно загаженную планету, окруженную кольцом астероидов. Все живое практически погибло. Города пусты и безмолвны, словно возведенные невиданными богами склепы. Всюду ржавеет железо, время пожирает страшные останки нашей цивилизации. И посреди всего этого безмолвия медленно, словно призраки, бродим мы, доминаторы.

Мы полны ненависти ко всему живому, но на этой планете некого истреблять, потому что людей больше нет. А мы… мы уже не люди.

Человек — это тот, у которого хоть раз мелькнула мысль о том, чтобы убить себе подобного, причем убить без всякой причины. Доминаторы на это не способны, нам нужны причины, состав преступления, обвинительный приговор, строгие директивы.

Животный разум в отличие от человеческого не способен убивать беспричинно. Вот что отличает людей от животных и делает их стократ страшнее любого хищника. Не интеллект, не серые клетки или чувства, а стремление к бессмысленному уничтожению себе подобных.

Нет, люди отнюдь не безумны, они хорошо продумывают предстоящее убийство, взвешивают все детали, ходы. В воображении они уже умертвили будущую жертву. Остался всего лишь один завершающий штрих. И какая, в сущности, разница, кто умирает, один человек или миллионы. Война — преступления, преступления — война. Разница только в масштабах.

Подобные мысли часто посещали меня.

Несмотря на мой статус, мне трудно было найти место в этом мире. Ведь я стал тем, каким я есть сейчас, не по собственной воле. Меня никто не спросил, хочу ли я, меня принудили. Чем руководствовались эти неведомые силы, было неясно.

От чего зависел их выбор?

Ведь все МЫ такие разные, и каждому даровано быть выше других. МЫ могли безнаказанно забирать любую жизнь, руководствуясь исключительно собственной волей.