Не уходи, Аук!

В каком направлении идти, он не знал и на рассвете очутился перед деревней. Решил обогнуть ее незаметно, пока люди спят. Но собака почуяла зверя и погналась за ним.

Бобр поскакал тяжелым галопом. Все равно собака его настигла. Вот-вот ее зубы вцепятся в чешуйчатый хвост.

Ноздри зверя уловили слабый запах воды. Вода его спасет! Запах шел из деревенского колодца.

И, перевалившись через низенький сруб, Бобр бултыхнулся в воду вниз головой.

— Он здесь! — лаяла собака. — Он не наш! Хватайте его!

В колодезной воде заколебались отражения человеческих лиц. Должно быть, люди совещались, что делать с засевшим в колодце зверем, но их языка Бобр не понимал.

Потом все стихло. Люди разошлись. Бобр уже подумывал, с какой стороны начать грызть сруб, как снова загудели голоса.

Бобр обмер. Теперь он попался! Наклонившись над срубом, на него в упор смотрел Борода.

Куда его везут, Бобр не знал. Он знал одно: бежать невозможно, стенки ящика, в котором его везут, не прогрызть.

Сперва ящик трясло, потом стало мягко покачивать, как покачивает плывущую лодку река.

Пленник не видел реки, но слышал ее голоса. О чем они говорили? Прощались с ним?

Но он не хотел прощаться с лесом, с рекой, он хотел жить!

Опять сильно встряхнуло. Наверное, люди взяли из лодки ящик и понесли.

Толчок — и дверца открылась.

Бобр не сразу поверил, что там, за открытой дверцей, его ожидает самое дорогое, что есть на свете, — воля.

Сперва поверил нос, втянув вечерние запахи реки и леса.

Потом поверила лапа, ступившая на траву.

Галопом Бобр доскакал до реки и нырнул в воду.

Затаясь у противоположного берега, он видел, как проплыла лодка, на которой сидели Борода и его помощник. На своем непонятном человеческом языке Борода крикнул что-то доброе и веселое. Бобру вспомнилось материнское: «О-о-о!»

А в кустах на берегу Бобра ожидала новая встреча.

— Я вам говорю: это он! Это тот самый бобр!

Они его узнали, и он их узнал — трех зайцев, которые отсиживались на островке.

— Помнишь, — сказал заяц похрабрей, — ты советовал мне нырять, иначе люди снимут с меня шкуру? Как видишь, моя шкура на мне!

— И наши шкуры целы! — запрыгали два других зайца. — Люди привезли нас в этот лес и выпустили. А как ты сюда попал?

Если бы сейчас Бобру встретился отец, он бы сказал ему, что побывал в руках у человека и остался жив. Значит, есть и добрые руки! И тогда метка на дереве возле хатки не страшна. Она означает, что человек берет под свою защиту тех, кто в этой хатке живет.

— Потом поговорим, — сказал зайцам Бобр, — сначала надо осмотреться на новоселье.

Хорошо, когда можешь свободно плыть и никто за тобой не гонится. На воде серебрилась лунная дорожка, и такими же серебристыми слышались плывущему зверю голоса реки.

А как они заговорят у плотины, которую построит он, Бобр, сын Бобра и потомок Великого Бобра!

Как Ивушка породнилась с речкой

Ты уже знаешь, как внучки Аука Березка и Осинка забрасывали в поле десант, как Елочка завоевывала север, Сосенка карабкалась на скалы и через пески пробивалась к морю.

А вот тихая и застенчивая Ивушка не участвовала ни в одном из походов. Так и осталась домоседкой.

— Чудачка! — удивлялись на нее сестры. — Неужели тебе не хочется повидать то, чего в лесу не увидишь?

— А я и дома все знаю! — отвечала Ивушка. — Чего я не видала, чего не слыхала, мне все расскажет скворец.

Скворец славился на весь лес как дразнила и пересмешник. Он даже сумел обмануть дроздиху. Она вылетела навстречу пересмешнику, приняв его свист за свист дрозда.

— Я этому наглецу все перья выщиплю! — грозился дрозд. — Но ты… Неужели у тебя нет слуха?

— Я думала, что ты меня зовешь, — оправдывалась дроздиха. — Он свистел точь-в-точь как ты!

— И вовсе не точь-в-точь! Где ему, свистуну, петь так, как поем мы, певчие дрозды, родственники соловья. Он сфальшивил, не мог взять чисто первую ноту.

Но Ивушка была в восторге от скворца, который устраивал для нее целое представление:

— Сейчас ты услышишь семейный скандал в курятнике.

И в лесу раздавался крик петуха и бестолковое кудахтанье кур.

— Теперь послушай, как по проселочной дороге едет телега.

И скворец скрипел, как несмазанное колесо.

— А вот пастух щелкает кнутом… Ну, а сейчас мы на болоте. Лягушки квакают, предсказывают дождь.

— Какой талант! — восхищалась Ивушка. — Скворушка, ты можешь все!

— Ну, не совсем все, — должен был признаться скворец, хотя он не отличался скромностью. — Я бы очень хотел передать, как шумит речка, но у меня не получается.

— А что такое речка? — полюбопытствовала Ивушка.

— Фью! — свистнул скворец. — Она не знает того, что известно даже комару! Речка… Не могу объяснить. Ты должна ее увидеть и послушать сама.

С этого дня Ивушка загрустила. Аук, увидев ее пониклые ветки, забеспокоился: уж не заболела ли она?

И тогда Ивушка сказала, что хочет услышать, как шумит речка. Можно ей ненадолго отлучиться из леса? С ней согласны пойти шесть сестриц.

Аук никогда никого не удерживал.

И перед восходом солнца из леса вышли семь босоногих странниц. На головах зеленые платочки, в руках ивовые посошки. Это сестры Ивушки обернулись людьми.