Не уклоняй сердце твое

Много высоколобых и сильных духом мужей взрастила невеликая еврейская община Иерусалима. Ни набеги высокомерных крестоноцев, ни лукавое владычество мусульман не сломили жестоковыйных иудеев. Штормовые ветры хмурых времен не задули вечный огонь веры в приход Спасителя, что вернет избранникам трон и утраченное величие.

Богатый купец Яков – питомец общины и времени – родился в Яффе, мальчиком осиротел. Мордехай, местный раввин и первый наставник способного ученика, отвез сироту в Иерусалим и передал на попечение своего брата Элиэзера, тоже раввина. Отрок вырос, и заиграли грани молодого таланта к познанию Слова Божьего и утилитарному приложению оного к мирскому бытию.

Разносторонность ума помогла Якову свести предосудительные знакомства с людьми в чалмах на головах и с людьми с крестами на балахонах, те и другие – непрошенные хозяева Иерусалима. Яков поведал главному раввину Ихиелю, что намерен заняться большой торговлей, разбогатеть, и, обретя силу, золотом рождаемую, вырваться из круга страха и низости еврейской судьбы.

Иерусалимские раввины Ихиель и Элиэзер остерегли любимого ученика, но не отринули от общины. Юный Яков женился на любившей его с детства прелестной бесприданнице Оснат. Он нажил денег, купил свой первый корабль и отбыл из Яффы в погоню за мечтой, оставив Оснат, что была уж на сносях, под присмотром матери ее Ривки.

2

Удел купца-честолюбца – плавать по морям на кораблях, да скитаться по пескам на верблюдах и редко греться у домашнего очага. Яков надолго покидал Иерусалим и ненадолго возвращался. Родился первый сын, прошли годы, родился второй. Яков баловал жену письмами, и Оснат с благодарностью вспоминала раввина Мордехая, выучившего ее грамоте.

Вот, Яков снова в Иерусалиме. Нет в живых Мордехая, и Ривка умерла. С Элиэзером случился удар, и он лежит недвижимый и немой. Раввин Ихиель держится стойко и как во все годы жизни своей ежедневно и неизменно погружается в глубины мудрости старых фолиантов. Сил его пока хватает, чтоб прекословить Якову, хвалить иногда и применять на благо общины щедрые дары земляка.

Несчастен и беден Иерусалим. Яков благоразумно не выставляет на обозрение свое богатство, укрывая его от завидущих глаз христиан и мусульман, да и своих единоверцев тоже. Нехорошие слухи доходят из-за моря, будто крестоносцы готовят новый поход. Франки опять ожесточились к иудейству, и мусульмане в волнении, и знают многоопытные евреи злой смысл знамений этих.

Воистину благоденствовал Яков. Изрядно разбогател. Узнал и Восток и Запад. Вознесся на высоту, о которой мечтал. То были мечты младых лет его, когда мальчишкой еще сиживал на морском берегу в Яффе и говорил обо всем на свете со своей подружкой девочкой Оснат. Обрел ли силу, изгнал ли страх из сердца, стряхнул ли цепи веры отцов? Об этом вечный спор его с раби Ихиелем.

3

– Мир тебе, раби! – сказал Яков, входя в синагогу и приветствуя старика.

– Мир и тебе, Яков! Возмужал ты, – ответил раввин Ихиель.

– Здоров ли?

– Слава богу!

– Прими этот дар, раби.

– Спасибо. Мы беднеем, но в руки тебе я не смотрю, милейший, Яков.

– Я от всего сердца даю.

– Знаю. Ты по-прежнему наш?

– Я по-прежнему ваш. Ах, прости, раби. Я наш!

– Наш? Признайся, веришь ли в Творца? В приход Спасителя веришь?

– Не признаюсь! Однако, знаком с разумными людьми, что верят напоказ.

– Боюсь, они разумны напоказ. Чтоб верить нужен ум, а глупость неверие питает.

– Мы не во всем согласны, раби.

– Хвалю, Яков. Ты в споре не горяч. Торговцы – переговорщики искусные.

– Без скромности напрасной – я преуспел во всем, за что ни брался.

– Подолгу не видали тебя в Иерусалиме. Где жил?

– Я больше странствовал, чем жил. Но в странствиях есть прелесть жизни.

– Вот я и вопрошаю, где эти прелести вкушал?

– Долго обретался в Лондоне. Знаешь, раби, где этот город?

– У франков?

– На Западе. И на Востоке много пребывал. В Халебе.

– Сей город мне известен. Как звался ты?

– Джеймс в Лондоне, Якуб в Халебе.

– Застревают в горле чужие имена.

– Пустил корни там и там. Дела ради.

– Пустил корни или бросил семя?

– Раби, зеленеет жизни древо…

– Не спрашиваю более об этом. Бедняжка Оснат!

– Супругу чту высоко, и для сыновей есть место в отцовском сердце.

Собеседники смолкли. Оба смущены. Наконец, Ихиель вновь заговорил.

– Оставим, Яков, сей для тебя невыгодный предмет. О выгодных предметах расскажи.

– Поверишь ли, раби, у купцов-евреев есть перевес в торговле!

– Неужто?

– Враждуя, мусульмане и христиане закрывают порты и принимают лишь нашего брата!

– Торговец изворотлив. По суше повезет товар.

– Море предпочтительнее суши. Разбойники опаснее пиратов.

– Вот диво! В изгнании еврею предпочтенье!

– Еврей вперед других купцов узнаёт о ценах, спросе, всяких переменах – евреи есть везде!

– Тебе-то прок какой? Ты сам признал, что на чужбине ты не иудей!

– Ты сам признал, что торговец изворотлив! Связи, помощники, глаза и уши всюду!

Яков с торжеством посмотрел на раввина. Тот был не расположен продолжать разговор о мирском и преходящем, и Яков смолк. Раввин первым нарушил молчание.

– Яков, ты видел мир. Скажи, чем чужбина манит иудея?