Не умирай раньше меня. Часть 2 (СИ)

Я в смятении потянула за подол вниз. Увы, длиннее юбка не стала, зато мой жест повеселил его еще больше.

— Сейчас принесу твой заказ, — пробормотала я, удаляясь.

— Дай сфоткаю, покажу Дану. Вот он слюни-то распустит!

— Чен, только попробуй, — предупредила я.

Скарецки поднял руки, мол, капитулирую, но его хитрой морде я бы верить не стала. Всё равно расскажет.

Спросив у бармена, в какой бочке мой заказ и получив ответ, я наполнила кружку. Бармен запоздало крикнул, что наливать по "ризку".

— Дружище, я к вам уже третий год хожу, — улыбнулась я. — Неужели ты думаешь, я не знаю, сколько вы тут наливаете?

Бармен похлопал меня по спине.

— Понятливая, сработаемся. Шейк, — и он протянул мне свою татуированную вдоль и поперёк руку. Я пожала ее и представилась в ответ.

Больше мне заказов не делали. Студентов было мало, в середине недели из редко встретишь в пабе, а завсегдатаи были поделены между другими официантками, поэтому смену я отработала грязной посудой, после трех помогла девочкам убрать зал и со спокойной совестью и обещанными деньгами отправилась домой.

Стоило доползти до кровати — и усталость свалила меня. Спала без задних ног. Прозвеневший в восемь будильник показался мне адскими колоколами, но пришлось вставать и идти на занятия.

— Статистика — это точная наука, подчеркиваю, точная, которая изучает метода сбора, анализа и обработки данных… Ранхил, открой глаза, здесь и помимо тебя есть много желающих подремать, а то и вообще остаться дома под одеялом и как следует выспаться, а не вести сейчас занятия у неблагодарных студентов, которые вдобавок еще и не слушают.

— Я слушаю, простите пожалуйста, — я с трудом разлепила глаза, придав телу максимально сидячее положение.

Ненадолго, меня всё равно потянуло к столу.

А ведь вечером опять на смену. Лайзе сказала, что в пятницу будет куда больше народа, а в выходные и вовсе аншлаг. Те же Скарецки и Ривара припрутся смотреть баскетбольный матч.

На перерыве, когда я с удовольствием растянулась на столе, передо мной кто-то поставил стаканчик с крепким кофе. Аромат потянулся такой, что невольно заслезились глаза. Я подняла голову в поисках благодетеля, и увидела такой же стаканчик в руках Ривары. Он невозмутимо прикладывался к нему время от времени, и на поворот моей головы ответил спокойным взглядом.

— Спасибо, — проговорила я, за что получила кивок головой.

Кофе не люблю, а в Хенане, говорят, без него не начинается утро. С одной стороны — я понимаю, почему, от первого же глотка у меня чуть не вылезли глаза, настолько крепкой и обжигающей была жидкость. Тем не менее, я взбодрилась и стала зевать через раз.

— Как первый день? — думаю, подруга спросила из вежливости, потому что по мне было видно и так, КАК он прошел. Проехал, я бы сказала, причем туда и обратно несколько раз.

— Замечательно, — отозвалась я, криво улыбаясь. — Приходи, посмотришь на мою форму. Только успокоительное не забудь.

— Ты не приносишь добрых вестей, — пробормотал Алестер, перебирая в руках фотографии.

— Я и рад бы, но, как видишь, они не оставляют меня, — Каллини закурил и закашлялся.

— Бросал бы ты.

— А я и бросал, — просипел сослуживец, делая глоток из стакана. — А потом как вернулся на службу, так сразу и закурил. Бросишь тут…

Агеллар бы и сам закурил, но завязал с этим еще в молодости. Бывали в его жизни времена, когда буханка хлеба была важнее пачки сигарет.

— Случаи участились, — заметил Алестер, вглядываясь в лица. Сплошь одни молодые люди, до двадцати пяти, и все потеряны для жизни. Рейго привез новую партию непомнящих.

— Не то слово. Словно готовятся, твари, к чему-то, армию собирают. Тут облава была, восьмерых боевиков положили, так они за неделю восемь блокпостов сожгли, будто символично. Эх, Алес, а мы ведь не молодеем, кто будет эту погань вытравливать.

— Молодые и будут, — Алестер разогнал ладонью дым, прищурился. Один парень показался ему смутно знаком. — Вот этого, кажется, видел. Подробнее надо узнать в учебной части, у куратора. Что с предыдущими?

— Троих опознали, вернули в семьи. Остальные пока в больнице.

— Это хорошо, — протянул Агеллар, задумываясь о своем.

— Что же хорошего, если они даже своего имени не помнят? Я одному говорю, ты чего ради туда поперся? А он мне в ответ — знаешь, что? Да здравствует Мхарийский халифат — и весь спрос!

— Хорошо, что живы остались, — Алестер настоял на своем. — Матери всё равно, какому богу молится ее сын, главное, чтобы было кому молиться.

Каллини помрачнел.

— Я тоже часто вспоминаю о нем. Мало, ничтожно мало он пожил.

— Любой из нас мог оказаться на его месте. Все мы варились в том котле.

Помолчали. Рейго опрокинул стакан, по армейской привычке занюхивая рукавом. Агеллар отставил.

— Даже за упокой не выпьешь? — он просто спрашивал, не нагружая лишними словами.

— Нет, — ответил Алестер. — За его упокой я уже выпил немало.

— А я выпью, — и, подтверждая сказанное, Каллини налил еще. — Мне бы голову светлую, но как быть, коли на сердце черно? Ты задумчив, друг мой. Уж не причина ли этому та светленькая малышка?

Агеллар сжал челюсти. Слишком проницателен его старый друг.